деваха, валялась на полу возле сиденья. На глаза попалась простенькая китайская одноразовая зажигалка, судорожно зажатая в безжизненной девичьей руке.
– Может, тебе, сучка, прикурить дать? – спросил Виталий и, преодолевая гадливость, вытянул зажигалку из уже холодеющих пальцев.
Покопавшись в карманах, он отыскал клочок бумаги. Чиркнул колесиком. Поднес язычок огня к бумажке. Тот в один миг почернел, занялся и полетел в дурманяще пахнущую лужу. Пламени в первое мгновение не было даже видно. Только воздух под искореженным автомобилем задрожал. Оранжевое, чадящее, оно взметнулось секундой спустя, быстро охватило кузов, жадно лизнуло колеса. Понимая, что бензобак скоро взорвется, Виталий отбежал в сторону, но остановился и с восторгом, близким к экстазу, смотрел, как бензиновый жаркий огонь яростно пожирает то, что несколькими минутами назад было живой человеческой плотью.
Взрыв, оглушительный и страшный, прогремел неожиданно. Толкнул в грудь жаркой тугой волной. Виталий словно очнулся. Бросился в своей машине, запустил двигатель и направился в город. Что с того, что выезжали они вместе? Лично он ездил купаться на пруды! Сейчас его там увидят многие. Валька сам говорил, что до минут установить время смерти невозможно. А уж после пожара и подавно!
Сгоревшую машину и обугленные тела Вальки и его спутницы нашли только спустя неделю. А еще через несколько дней вернулись с Кипра родители, и разгорелся такой скандал, что Виталий даже не помнил, куда подевалась Мария. С тяжелым приступом его забрали в больницу, а когда пришла пора выписываться, он уже знал, кто должен ответить за причиненную ему боль.
Уже битый час Юрий Дмитриевич смотрел за застывший в темной воде поплавок. Обещанного Павлом клева не было. Может, стоило сменить место, но ни малейшего желания шевелиться у Юрия не наблюдалось. Изредка поглядывая на далекий берег, он вспоминал результаты теста Марии, и тревога заполняла душу. Слишком много противоречий, слишком не уверена в себе, слишком ранима и не защищена. И все это слишком! Безумно хотелось помочь. Вопрос был лишь в том, как лучше это сделать. Ее доверчивость и открытость мгновенно сменяется настороженностью и замкнутостью. А с каким напряжением она наблюдает за тем, как он занимается с Ваней! Словно боится потерять ребенка. Впрочем, основания у нее на это есть весьма веские. Ее муж всерьез собирается отсудить мальчика. Непонятно только, для чего это ему нужно. Конечно, при грамотно поставленном диагнозе никто, ни один суд, не удовлетворит иск, но нервы женщине потреплет основательно.
Муж Марии откровенно не нравился Юрию Дмитриевичу. Кроме психопатии, у него прослеживалось еще что-то, но, пока не пройдут все тесты, пока он их не обработает, окончательный вывод сделать трудно. Демонстративная попытка суицида виделась Юрию Дмитриевичу не более чем желанием запугать и без того несчастную женщину. Первое субъективное мнение, высказанное медсестре,
