и Паоло. Паоло тайком вытер руку о штаны, едва лишь герцог отпустил ее.
– Говорят, молодежь у вас такая же умная, как старики, – восторженно трещал герцог. – Потрясающие семьи! Именно такие люди мне нужны. Для моей пьесы, для моей пантомимы. Мы ставим ее здесь на Рождество, и я включил бы в нее два-три настоящих театральных эффекта.
Герцогиня испустила глубокий вздох. Паоло взглянул на ее каменное лицо и подумал, что, должно быть, нелегко иметь дело с таким мужем, как герцог.
А герцог уже наступал на Доменико.
– Вы можете устроить полет ангелов, играющих на трубах? – с жаром спросил он.
Доменико поперхнулся, сглотнул и выдавил из себя слово «иллюзия».
– О, превосходно! – бросил герцог и повернулся к Анджелике Петрокки. – Вам понравится моя коллекция Панчей и Джуди, – сказал он. – Их у меня сотни!
– Как интересно, – надменно обронила Анджелика.
– Милорд, – сказала герцогиня, – эти добрые люди пришли сюда вовсе не затем, чтобы говорить о театре.
– Да? Возможно, возможно, – отозвался герцог, нетерпеливо взмахнув своей широкой рукой. – Но раз уж они здесь, могу же я спросить их и об этом. А? Или не могу? – сказал он, наступая на Старого Никколо.
Старый Никколо проявил исключительное присутствие духа.
– Конечно, ваша светлость. О чем речь? После того как мы обсудим государственные дела, ради чего сюда пришли, мы с радостью примем от вас заказ на любые театральные эффекты, какие только пожелаете.
– И мы тоже, – вставил Гвидо Петрокки, метнув мрачный взгляд поверх головы Старого Никколо.
Герцогиня милостиво улыбнулась Старому Никколо за поддержку, отчего Старый Гвидо стал мрачнее тучи и остановил на герцоге многозначительный взгляд.
Тут до герцога, видимо, кое-что наконец дошло.
– Да-да, – спохватился он. – Займемся лучше делами. Обстоятельства, видите ли, таковы…
– Стол с закусками, – прервала его герцогиня, улыбаясь своей неизменно любезной улыбкой, – накрыт в малом конференц-зале. Если вы и взрослые соблаговолите перейти для беседы туда, я устрою что-нибудь здесь для детей.
Гвидо Петрокки увидел шанс поквитаться со Старым Никколо.
– Ваша светлость, – гаркнул он, – мои дочери душой и телом преданы Капроне. Как и все остальные члены моего дома. У меня нет от них секретов.
Герцог одарил его лучезарной улыбкой:
– И это прекрасно! Но им будет не так скучно, если они останутся здесь.
И сразу все, кроме Паоло, Тонино и двух девчонок Петрокки, стали скопом протискиваться через дверь за красной портьерой.
– Знаете что, – обернулся герцог, сияя, – вы непременно должны прийти на мою пантомиму. Все, все. Она вам понравится! Я отправлю вам билеты. Идемте, Лукреция!
Четверка детей осталась стоять под потолком со сражающимися ангелами.
Мгновение спустя девочки Петрокки
