продавщицы заметно смягчился.
– Подходите к кассе, – вежливо сказала она. – Вы в них и пойдете?
– Нет, – ответил я. – Я их одену завтра.
«Жениться, что ли, собрался?» – пронеслось в мыслях у продавщицы.
Расплатившись за туфли, я взял пакет, в который была уложена обувная коробка, и с чувством облегчения вышел на улицу. Первый барьер я взял. Теперь мне предстояло еще одно испытание – магазин модной мужской одежды.
В магазине одежды было примерно то же самое, что и в обувном. Единственная разница заключалась в том, что я провел там гораздо больше времени, тщательно выбирая вариант сочетания пиджака и брюк. Продавцы давали мне все для примерки с опаской и постоянно норовили заглянуть за шторку примерочной кабинки, чтобы убедиться, что я не делаю с одеждой ничего худого. Во мне буквально бушевала ярость, но я заставлял себя сдерживаться. Я понимал, что винить в таком подозрительном отношении к себе со стороны торгового персонала должен только самого себя, ибо только я, и никто больше, был виноват в том, что меня воспринимали, как подозрительную личность.
Остановив свой выбор на темно-коричневом пиджаке и бежевых брюках, я, к великой радости продавцов, расплатился за выбранную одежду, вышел из магазина нагруженный пакетами и направился к следующей запланированной точке моего сегодняшнего «шопинга» – парикмахерской. По пути в парикмахерскую я не удержался и купил на уличном лотке шикарные солнцезащитные очки, показавшиеся мне прекрасным дополнением к новому гардеробу, а также маленькую барсетку, которая должна была добавить мне солидности.
– Под «канадку»? – спросила меня парикмахерша, оценив на глазок по моему внешнему виду степень моей платежеспособности, когда я уселся в кресло.
– Модельную, пожалуйста, – ответил я.
– Хорошо, – невозмутимо сказала парикмахерша и застрекотала своими ножницами.
«Ох, весна, весна, – мысленно вздыхала она. – Даже такие тюфяки влюбляются».
Через сорок минут на меня из зеркала смотрел уже не тюфяк, а нечто более человеческое. Парикмахерша хорошо владела своим ремеслом. Я преобразился буквально до неузнаваемости. Высушив мою голову феном, парикмахерша приняла у меня деньги, отсчитала сдачу и пожелала успехов, не уточнив при этом, в чем именно.
Не удержавшись от визита в парфюмерный магазин, где я приобрел хорошо пахнувшую туалетную воду, я, наконец, вернулся домой.
Маркиз тщательно обнюхал все принесенные мной пакеты и с удивлением уставился на меня. Он явно не привык к тому, чтобы его хозяин приносил с собой такую кучу бесполезных, с его точки зрения, запахов. Вот если бы из всех пакетов пахло ливерной колбасой, тогда другое дело.
– Все, дружок, – заявил я ему. – Я больше не буду ходить, как драный кот. Я начинаю новую жизнь.
Маркиз фыркнул, прыгнул на диван и свернулся там калачиком.
Не успел
