и параболический смысл, который не упоминается среди этих четырех.
Но против этого то, что говорит Григорий (Григорий Великий. Книги о нравственности, или Комментарий на книгу Иова, 20, 1): «Священное Писание самим способом своего речения превышает каждую науку, потому что одна и та же речь, когда она повествует о деянии, передает и тайну».
Отвечаю: следует сказать, что автор Священного Писания – Бог, Тот, во власти Которого приспособить для обозначения не только слова (поскольку это может делать и человек), но также сами вещи. И таким образом, в то время как во всех других науках для обозначения используются слова, эта наука имеет такое свойство, что сами вещи, обозначенные словами, также обозначают нечто. Следовательно, то первое обозначение, посредством которого слова обозначают вещи, относится к первому смыслу, который есть смысл исторический, или буквальный. То же обозначение, посредством которого вещи, обозначенные словами, также обозначают другие вещи, называется духовным смыслом, который основывается на буквальном и предполагает его.
Но этот духовный смысл разделяется трояким образом. Ведь, как Апостол говорит в послании к Евреям: Ветхий Закон – образ Нового Закона (Евр. 10, 1), а Новый Закон, как Дионисий говорит в трактате «О небесной иерархии» (1), есть образ будущей славы. В Новом же Законе то, что совершено главой, – знак того, что должны сделать мы. Поэтому если то, что есть в Ветхом Законе, обозначает то, что есть в Новом Законе, то это – аллегорический смысл. То, согласно чему совершенное Христом или тем, что обозначает Христа, есть знак того, что мы должны сделать, – это моральный смысл. Когда же они обозначают то, что относится к вечной славе, – это анагогический смысл. Поскольку же буквальный смысл – тот, на который направлен автор, а автор Священного Писания – Бог, Который все одновременно удерживает Своим интеллектом, то вполне подобает, как говорит Августин в двенадцатой книге «Исповеди» (XII, 31), чтобы даже согласно буквальному смыслу в одном слове Писания было несколько смыслов.
1. Относительно первого следует сказать, что многообразие этих смыслов не производит эквивокации или другой вид многозначности, поскольку, как уже выше сказано, эти смыслы умножаются не из-за того, что одно слово обозначает многое, но потому, что сами вещи, обозначенные словами, могут быть знаками других вещей.
Таким образом, в Священном Писании не происходит никакого смешения, поскольку все смыслы основаны на одном, а именно буквальном, от которого только может вестись аргументация, но не от тех, о которых говорится аллегорически, как говорит Августин в письме к Винсенцию против донатистов (XCIII). Однако ничто из Священного Писания не погибает из-за этого, так как в духовном смысле не содержится ничего необходимого для веры, что бы Писание где-нибудь в другом месте не сообщало в буквальном смысле более явно.
2. Относительно второго следует сказать, что эти три – история, этиология, аналогия – относятся к одному буквальному смыслу. Ведь история, как объясняет
