долей уверенности предполагалось, что на острове обнаружился какой-то вирус. То есть доподлинно это неизвестно. Имеющийся здесь доктор пытался что-то выяснить. Но в то, что он преуспеет, не верилось от слова «совсем».
На острове – только один врач общей практики, датчанин Киркегор, и его медсестра. На экстренный случай предусмотрена связь с внешним миром и взлетно-посадочная полоса. Ее насыпали еще лет тридцать назад, в рамках программы с заморскими владениями. И она функционировала до момента эвакуации всего населения. Вот и вся медицина. Словом, здешний эскулап ни разу не вирусолог.
Исходя из имеющихся непродолжительных наблюдений, некоторых зараженных отличал повышенный аппетит. С чем это связано, решительно непонятно. Если вообще связано. Но если взять за основу предположения всевозможных фантастов, то можно допустить, что причина в необходимости энергии и материала для мутации организма. Так себе предположение.
Второй признак: в какой-то момент зараженный прекращал говорить. Он все еще адекватен, только без конца ест и уже не в состоянии произнести ни слова. Дальше он перестает реагировать на речь и знакомых, замыкается в себе. И в какой-то момент становится крайне агрессивным. При этом очень быстро учится. Напав на более сильного противника, в следующий раз он уже соизмеряет свои силы.
Многих людей, находящихся в неадекватном состоянии, отличают повышенные физические данные. Вот и эти спятившие не были исключением. Они становились сильнее, быстрее и выносливей. Но опять же это не точно, а только первые выводы, основанные на весьма скудных наблюдениях.
Распространяется зараза, опять же предположительно, воздушно-капельным путем и непосредственно через кровь. Словом, не так чтобы и далеко от фантастов. Хотя предположить нечто иное как бы и сложно. И вообще, если еще и через кожу, то тогда уж полный абзац. Окончательный и бесповоротный.
– Так. Ну с этим понятно, что ничего не понятно. Какие наши действия, Энрико? – поинтересовался Дмитрий.
– Что с девушкой? – вместо ответа спросил полицейский.
– Отбили от сантехника, он ее покусал.
– Ясно. Тогда она может быть свободна. Пускай отправляется домой, запрется на все замки или вон сидит на берегу в ожидании своей участи. У нас здесь карантин, и риски нам ни к чему.
– Погоди. Вы ведь ничего не знаете. Все это ваши домыслы и предположения, – попытался было возразить Дмитрий.
– Укусы – не предположения. У нас здесь было десять укушенных. Томас схлестнулся с Грэгом и рассадил себе костяшки о его зубы. На всех уже напал жор. Гражданских выпроводили за периметр, Томаса приковали кандалами и ждем.
– Заботитесь о своем?
– Слушай, ты представляешь, что может наворотить спятивший модификант? Это ведь не баба и не дрищ какой. Вон Грэга едва утихомирили, так он вырвал в камере решетку на окне и выбрался наружу.
– Это что у вас там за решетки? – удивился
