rel="nofollow" href="#i_006.png"/>Я осталась одна в неуютном кубрике с чужими матросами. Без платья коробка мне казалась такой холодной, что я опять чуть не заплакала, но вспомнила Шевченкины пальцы… а ведь он не плачет.
Еще мастер, да какой!
Через три дня Шевченко, сияющий, с улыбкой до ушей, явился в каюту с помятой коробкой. Я замерла, лёжа в ней. Будет ли наш строгий капитан доволен работой матросов-мастеров? Хорошо ли исправили все беды, которые наделала буря в моём наряде? Что мачту исправили, я уже слышала от матросов, но это другое дело.
«Ну, как дела с куклой? Так же хорошо, как с мачтой? – спросил капитан. – Не подвели молодцы и с такой мелочью? – и стал меня осматривать: – Ну, ничего. Всё хорошо, дочка и не заметит».
Капитан вдруг задумался. Я это знаю, потому что он тогда, глядя в окно, в рассеянности поглаживал свою лысину: «А кукла-то, видно, любит одеваться (ну как угадал!), – сказал он. – Вот приедем домой, там мои сестры оденут её по-всякому – они такие мастерицы!.. А как ты думаешь, Шевченко, ведь для нарядов нужен шкафчик, а?» «Как же-с, ваше высокоблаг…», – обрадовался Шевченко. «Уж не смастерить ли нам что-то вроде…? Есть у нас в мастерской подходящий материал?» Шевченко засиял весь и закивал головой: «Есть, есть как же-с. Я хороший товар заготовил, когда в Марселе стояли, обязательно надо шкафчик сработать, уж как девочка радоваться будет!» – «Вот как море успокоится, начнём, готовь инструменты», – сказал капитан и от удовольствия предстоящей работы потёр руки.
Я была потрясена: капитан, такой важный начальник громадного корабля, перед которым все трепетали, – и будет сам строгать и мастерить из дерева кукольный шкаф! Вот здорово! Он и это умеет!
Теперь надо ждать тихой погоды. Скорей бы! А ждать нам пришлось недолго. На следующий день было уже спокойно. «Пошли, поработаем часок, сказал капитан. – Там всё готово?» – «Так точно!» – рявкнул Шевченко. Забрали меня в коробке и пошли.
Девочки! Чего только я не увидела в тесной комнатушке-мастерской. Сначала неинтересное: доски, какие-то щепки, пилы, ножи и всякие инструменты… Но зато и какие прекрасные вещи! Вот, шкатулочка для драгоценностей блестит лаком.
Но самое чудесное кораблик. На нём и мачта с парусом, и маленькие матросики в разных положениях: кто бежит, кто стоит навытяжку, а кто лезет по верёвочной лестнице. Там и спасательные лодочки, и пушки, и крохотные ядрышки в кучке. Чудо! Всего не рассказать.
А я сижу на полочке, привязанная, конечно (а вдруг буря), и любуюсь, как ловко капитан без кителя, засучив рукава, строгает, режет ножом, оттачивает всё-всё умеет. А про себя мурлычет какие-то песенки. Тут же и Шевченко на подхвате, что полегче, и больше с клеем возится, да ловко так, забыл, что не все пальцы.
А время от времени прибегает матросик, такой молоденький, «юнга» называется, почти мальчик и, вытянувшись, докладывает: «Разрешите доложить. На корабле всё в порядке!» А глаза так и бегают с любопытством. Остановились на кораблике и оторваться не могут.
