откопал?
– Да просто всё оказалось, – Иванов затушил окурок и поставил чайник на плиту. – Помнишь Ленку-вампиршу? К ней вчера прямо из леса поехал.
– Ну…
– Вспомни, кого она в последний раз из хосписа спёрла.
Инспектор округлившимися от удивления глазами смотрел на подчинённого.
– И верно…
– Да. Девочка пяти годиков. Девственница, как сам понимаешь. Кровь новой маме для лечения предоставляет совершенно добровольно, я проверил. Про то, что она должна быть здоровее здоровой, никто не говорил, да и не важно это, как я понял. Так что всё гут!
– А Ленка как, нормально восприняла твою просьбу?
– На удивление. Но я сам ей всё рассказал, тут ведь секретности никакой нет. Она вообще, по-моему, адекватная по жизни… И котят забрала для малышни своей. Пусть играют.
Чайник вскипел, разлили сразу по кружкам, поленившись ставить заварник.
– А банник что?
– Да ничего. Только капля упала на землю – я признаться, трусил сильно, мало ли – гром ударит или иные побочные эффекты проявятся, но ничего, пронесло – как он словно ошпаренный унёсся. Только когда до остановки дошёл – нечисть ко мне вернулся, весь в мыле, словно загнанный конь. Говорит, что всё получилось и ему некогда – он печь топит, чтобы со вкусом помыться в олигархической парилочке. Просил захаживать…
– Но адреса не называл, – закончил Антон крылатую фразу и оба рассмеялись.
Неловкость после вчерашний событий начала спадать, и теперь настала Серёгина очередь любопытствовать.
– Помнится, ты уточнял у того старого хрыча – в одном месте убийства были или в разных. Почему?
– Редко, очень редко, побег бесам устраивают отсюда. По-разному – иногда чернокнижники по дури собственной, иногда демоны по каким-то своим причинам. Сами бесы такое не провернут, силёнок нашаманить вызов маловато. И лазейку для беглецов гораздо проще сделать в плохом месте, пропитанном смертью и болью. Колдуется легче, наверное. Потому и проверял этот вариант. Не срослось – нам легче. А то бы в окошко как минимум полсотни этих адских засранцев проскочило, пока не перекрыли.
– Понятно…
Швец встал, прошёлся по кухне, а затем взял, что называется, быка за рога.
– Я не осуждаю тебя, Серёга, ты не думай чего… Вчера сомневался, метался, пытаясь определиться в своём отношении к этой ситуации, а потом понял: пацанята сами себя убили. Из-за гнили своей, уродства душевного. Всё правильно случилось, закономерно. Иначе бы они на людей перешли. И это не допущение, а вопрос времени, только и всего. Поверь, я в таких делах за время работы там, – он указал пальцем в потолок, – поднаторел.
Инспектор помолчал, глядя в окно, а затем поинтересовался:
– Что ты хотел с ними сделать, если бы они не стали за ножи хвататься?
– Уши отрезать подумывал. Но это не точно.
– Сурово. Я планировал только переломами рук ограничиться. Не казни себя. Они сами сделали выбор. Сами!
– Знаешь,
