они учтиво приветствуют каждого кивком, взаимно, наигранно, словно близкие друзья, но разве могут они быть друзьями, когда каждый стремится обойти второго, стать выше, сильнее, почетнее. Улыбка, машут ладонями, оба соблюдают законный этикет, а после скрываются в спасительной толпе, облегченно вздыхая, что разговора не было. Рассказывать нечего, только о своих успехах, вызывая зависть и злость. Каждый видел себя в верхних строках рейтинга, он должен быть раньше на корабле, сбежать в новый рай.
По разным ответвлениям коридоров, мимо бесчисленного количества дверей и глаз, общих ванн и туалетов, откуда доносился плеск воды, бормотание, гул труб (все, кажется, отлито из металла и холода), он приходит домой. В небольшое окно его комнаты металлической стружкой стучит надоевший дождь. Письменный стол рядом, на его спине – бумаги, бумаги, бумаги, затупившиеся карандаши, старый калькулятор и сгорбившаяся лампа. Компания всем обеспечивает их, главное будь верен ей и работай, работай на благо всего.
Он вновь без сна проводит ночь, корректирует расчеты, возводит новые башни вычислений, изредка прислушиваясь к шуму волн и ливню, ставшему почти непрерывной частью их погибающего мира. В слезящихся глазах цифры мелькают и прыгают, убегают за волнистый горизонт, а он, протягивая ослабевшие руки, пытается схватить их и прижать, вернуть на податливую шершавую бумагу. Виновата не усталость, а запретные мысли о новой девушке, занявшей место в их кабинете и в его голове. Она пришла сегодня: неуверенный взгляд, застенчива и словно слишком юна для их работы. Вокруг взоры хищников, обращенных на ее невинно-детское лицо. Она будто не подозревает о предстоящем сражении за место, и не волнует ее вовсе полет и будущее. Каждый улыбался ей и приветствовал в их команде, желая успехов и удачи. Но, едва выйдя в коридор, тут же высказывался надменно и снисходительно о ней, ее внешности, не сползающей улыбке.
Она мешала ему работать, отвлекала от приятных дум о цифрах, о новом мире. Кажется, что и калькулятор перестал слушаться его, он стучит по нему, злобно нажимая на кнопки, карандаш не пишет, а царапает, дождь стучит громко, свет лампы слишком тусклый. Почему-то вспоминает фотографию своей жены на вершине обзорной башни, мебель в старой квартире, их пса по кличке…
***
Хрип-скрип, а после:
– Работа, работа! – механический голос диктора из громкоговорителя вернул его из бездумного забытья. Тело будто онемело, голова на дереве стола, а на щеке – часть расчетов: они отпечатались в почетную отметину.
Подпрыгнув несколько раз, бежит, уклоняется от встречаемых соседей, а после забегает в столовую: завтрак быстр и питателен, с прибавкой чтения старого учебника – помощь в работе, и время проводит продуктивно.
Она, конечно, здесь.
Длинные черные волосы прямые и блестящие, вновь она отвлекает его.
Он
