осторожность. Теперь, если мне удалось снять предвзятость, скажите, уважаемый детектив, что вас привело на Библиотеку?
– Девочка по имени Ирина, – сказал Мартин.
Лицо Клима исказилось, будто Мартин напомнил о чем-то неприятном и постыдном. Он даже отвел глаза, заметил ребенка, подбирающегося к одной из распечаток, ловко подхватил его, развернул в противоположном направлении и дал легкого шлепка. Убедившись, что урок усвоен и дитя движется в сторону от драгоценных научных документов, снова посмотрел на Мартина:
– Небось безутешный муж оплатил поиски?
– Это профессиональная тайна, – отозвался Мартин. – Отец.
Клим вздохнул:
– Железный человек. Героический родитель. Уважаю.
– Все так плохо? – сочувственно спросил Мартин.
– Девочка к нам явилась три дня назад, – ответил Клим. – Я ожидал обычных проблем… молоденькая, красивая, а мужиков у нас, конечно же, больше, чем женщин… Поговорил с ней, поговорил с нашими… тут все обошлось. Попкой, конечно, излишне крутит, но явно не провоцирует. Беда пришла откуда не ждали. Она перессорила всех ученых, и ее формы тут были ни при чем.
– Неужели на научной почве? – восхитился Мартин.
– Именно. Девочка в пух и прах разбила две теории из трех, которые считались у нас самыми перспективными… Если интересно – это теория единого уравнения Вселенной и солнечный цикл чтения…
Мартин непонимающе поднял брови.
На лице Клима появилось страдальческое выражение профессора физики, объясняющего сыну-школьнику законы Ньютона.
– Язык Библиотеки – это фонетическое письмо, – сказал он. – Трудности даже не в том, что мы не можем пока с уверенностью соотнести символы на обелисках с теми или иными звуками. Главная проблема – как эти буквы складываются в слова, а слова – в предложения. Теория солнечного цикла предлагает начинать чтение с какого-нибудь восточного обелиска, затем, когда его тень точно укажет на другой обелиск, – добавить новый знак, посмотреть на тень от второго обелиска…
– А когда солнце будет в зените – поставить точку в предложении, – любезно подсказал Мартин.
Клим заерзал, буркнул:
– Все гораздо сложнее, но в целом вы поняли… Теория единого уравнения Вселенной гласит, что язык Библиотеки – это на самом деле математические символы, в едином уравнении описывающие все законы мироздания. Его еще называют Уравнением Бога. Девочка камня на камне не оставила от этих теорий. А поддержала мою точку зрения, что язык Библиотеки родственен туристическому языку. Вы знаете, сколько в нем букв?
Мартин задумался. Как ни смешно, но знание туристического вовсе не предполагало понимание его грамматики. Любой, прошедший Вратами, начинал говорить на туристическом – совершенно свободно и непринужденно.
– В такой же тупик станет ребенок, который уже прекрасно умеет говорить, но не обучен чтению и грамматике, – сказал Клим. – Можно научиться счету – интуитивно, не раздумывая. Но выделить и систематизировать
