с утра до ночи пилит, что живу на ее пенсию», – думал Леха, уклоняясь от очередной коряги, угрожающе висевшей над дорожкой.
Вскоре тропинке надоела эта игра в прятки, и лес стал непроходимым.
– Может ну этот хутор, – тихо сказал Леха.
Колька обернулся:
– Как это ну? Зря бензин жгли? Дай воды.
– Я, похоже, сумку в машине оставил. – За сумку с водой и перекусом отвечал Леха, и сейчас ему было стыдно перед Колькой. Он и сам хотел пить, но молчал, оттягивая неприятный момент.
– Раззява, – беззлобно бросил приятель и пошел дальше.
Леха достал телефон, но экран пугал чернотой. Он попробовал перезагрузить – тщетно.
– Что за… Коль, сколько времени, у меня, похоже, мобила сдохла. Странно, только утром с зарядки снял.
Колька похлопал себя по карманам, оказалось, он забыл свой телефон в машине.
– Весело. Слушай, давай вернемся, машину твою бросили без присмотра. – Леха знал, что упоминание о машине может стать решающим аргументом. Машина была гордостью Николая, он целое лето «копал железо», чтобы купить с рук разбитую девятку. Потом своими руками восстанавливал ее по винтику.
– Давай так, мы идем где-то часа два, еще пару часов ищем и если и следа не найдем, повернем обратно. Мне до ночи вернуться надо, мои голодные сидят.
Повалившиеся кресты заметил Леха, уворачивался от очередной ветки и заметил в просвете между кустами заросшую поляну. Поляна оказалась старым кладбищем, молодые люди насчитали семь черных, сгнивших крестов, нелепыми фигурами распластавшимися над могилами.
– Рядом хутор, – деловито бросил Колька, а потом вдруг добавил:
– А слабо могилы вскрывать?
– С ума сошел, это без меня, пожалуйста.
Лес неожиданно расступился, и перед приятелями открылся хутор: несколько почерневших домов, постройки и даже заборы, все это выглядело обжитым. Только заросли бурьяна на подступах выдавали заброшенность. И ни одной заметной тропки, даже примятой травы. Они насчитали четыре дома, четыре подворья.
– Как-то стремно, Коль, что-то не то здесь. Ты видел, чтобы дома такие целые оставались. Сколько хутор без людей?
– А вот это мы сейчас посмотрим, – Николай рывком дернул тяжелую, дубовую дверь. Она легко открылась.
– Даже не разбухла и не рассохлась, – прошептал Леха, но шагнул за другом в темноту сеней.
В этом доме все было не так, никакого сходства с тем, что когда-либо видели. Не было мусора, раскиданного по полу, мебели, грязных куч из старой одежды, бумажного хлама. Все на своих местах: полки с посудой в ряд, огромный стол с потемневшей некрашеной столешницей, даже занавески на окнах темные от пыли и железная кровать под лоскутным покрывалом.
– Добра-то, – выдохнул Леха. – Похоже, до нас здесь не промышляли. Смотри, тут, похоже, и электричества
