у меня немного закружилась голова.
– Вспомнилось дело Хойта, не так ли? Представляю, какое это потрясение для вас.
– Откуда вам знать?
Последовала пауза. После чего он буркнул:
– Да, вы правы. Откуда мне знать, черт возьми? – И направился обратно в дом.
Она обернулась и окликнула его:
– Корсак!
– Что?
На мгновение они уставились друг на друга. Ночной воздух, пропитанный запахом травы, приятно освежал. И все равно ужас, сковавший ее, вызывал тошноту.
– Я знаю, каково ей сейчас, – тихо произнесла она. – Знаю, что она чувствует.
– Миссис Йигер?
– Вы должны найти ее. Сделать все возможное.
– Ее лицо мелькает во всех выпусках новостей. Мы отслеживаем каждый звонок, каждый сигнал. – Корсак вздохнул и покачал головой. – Но, знаете, лично у меня сейчас большие сомнения в том, что он оставил ее в живых.
– Оставил. Я знаю.
– Откуда у вас такая уверенность?
Она обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь, и бросила взгляд на дом.
– Так поступил бы Уоррен Хойт.
3
Визиты в неприметное кирпичное здание на Элбани-стрит Риццоли считала самым неприятным моментом в работе детектива отдела по расследованию убийств. Хотя она и подозревала, что коллеги-мужчины впечатлительны в неменьшей степени, ей никак нельзя было показывать свою слабость. Мужчины слишком хорошо умели угадывать болевые точки и тут же устремляли в них едкие стрелы своих колкостей и шуточек. Она научилась с ледяным спокойствием взирать на самое худшее, что мог предложить секционный стол морга. Никто и не догадывался, чего ей стоило с такой невозмутимостью переступать порог этого здания. Она знала, что коллеги считают ее бесстрашной Джейн Риццоли, стервой со стальными нервами. Правда, сейчас, находясь в своей машине на стоянке возле морга, она не чувствовала себя ни бесстрашной, ни стальной.
Прошлой ночью она неважно спала. Впервые за последние несколько недель Уоррен Хойт вновь ворвался в ее сны, и она проснулась в холодном поту, чувствуя, как ломит руки от старых ран.
Риццоли посмотрела на свои изуродованные шрамами ладони, и ее вдруг охватило желание немедленно завести двигатель и уехать прочь, только чтобы избежать процедуры, которая ожидала ее в этом здании. В конце концов, она не обязана находиться здесь, ведь речь шла о преступлении, совершенном в Ньютоне, и это была не ее епархия. Но Джейн Риццоли никогда не была трусливой и гордилась этим.
Она вышла из машины, сильно хлопнула дверцей и направилась в морг.
Она прибыла последней, в лаборатории вскрытия ее уже ожидали трое коллег, которые приветствовали Риццоли кивком. Корсак был одет в безразмерный операционный халат и пышный бумажный колпак. Со стороны он был похож на тучную домохозяйку с сеткой на голове.
– Что я пропустила? – спросила Риццоли, тоже надевая халат, призванный
