и созвездие Большой Медведицы висело прямо над крышей к северу от дома.
День был тяжелым и жарким, даже ночью не чувствовалось ни дуновения ветерка. Папа разговаривал внизу по телефону со своим американским агентом. Мама и Берти развалились на стульях, Гай и Оливия сидели на диване. Белинда Бошан сидела на ножной скамеечке, нежно перебирая струны гитары, извлекая из нее случайные аккорды. Сверчки стрекотали в живой изгороди позади них, горели свечи, призванные отпугивать комаров. Стояла полная тишина. Дети сидели на старом узорчатом матрасе, прижавшись друг к другу, полусонные, но не желающие двигаться, чтобы взрослые не вспомнили об их существовании и не отправили в кровать. Внезапно Оливия заговорила:
Для тебя не страшен зной,
Вьюги зимние и снег,
Ты окончил путь земной
И обрел покой навек.
Дева с пламенем в очах
Или трубочист – все прах.
Она не продекламировала эти строки и не повысила голоса, просто мягко проговорила, но у Бена по всему телу пробежали мурашки. Строки были ему знакомы – Алтея научила этой строфе детей, как песенке, которую можно петь, когда страшно, или если приснился кошмар, или когда по возвращении в темный дом, до того, как мама включает свет, движущиеся тени заставляют их подпрыгивать от испуга. Но, услышав эти слова сейчас, Бен вместо успокоения почувствовал страх. Мы все умрем и превратимся в прах. Он укусил себя за большой палец, отгоняя плохие воспоминания, но смог остановить их. Когда они возвращались, все происходило так: ему было хорошо в течение нескольких дней, иногда даже недель, а потом что-то случалось, и он снова обнаруживал себя привязанным к стулу, и все разворачивалось перед ним заново. Он сжал свою изувеченную левую руку правой и сглотнул, отгоняя тошноту.
Внезапно Корд, скрытая ночной теменью, подхватила песню.
Не страшись ни молний ты,
Ни раскатов громовых…
Она на секунду остановилась, чтобы прочистить горло. Ее рука обхватила руки Бена и сжала их.
Ни уколов клеветы.
Радость, скорбь-не стало их.
Кто любовь таил в сердцах,
Все, как ты, уйдут во прах.
Она пропела еще два куплета, продолжая сжимать его руки. К последнему куплету ее голос устал, и он получился громче остальных. Белинда Бошан подобрала несложный мотив на гитаре. Когда песня кончилась, наступила тишина, и Бен сжал руки сестры еще крепче.
– Я знаю, ты много чего боишься, – сказала ему Корди так тихо, что даже полусонная Мадс не услышала бы. – Я очень хочу, чтобы ты не боялся, Бен. Я всегда буду присматривать за тобой. Обещаю. Мы же Дикие Цветы.
Он ничего не ответил – его душили слезы.
– Слышишь меня? – так же тихо спросила она. – Я обещаю. Я всегда буду за тобой присматривать. Мы всегда будем вместе.
Он кивнул, все еще неспособный говорить, и снова сжал ее теплую маленькую руку.
Белинда
