они с братом вусмерть напились. Словно в последний раз. Словно прощались. Он – брат, младший всего на несколько минут, получил билет в лучшее будущее, о котором Коул и не мечтал никогда, просто не видел его для себя. Слишком велика ответственность, которую он взвалил себе на плечи – за свой район, за своих людей, за свои убеждения, и она росла день ото дня.
«Захочешь назад – не вопрос, мы – семья, помнишь? А если кто недоволен будет, нахуй зубы повыбиваю!»
Кайл понимал, брату нельзя соскочить, не теперь, когда за Хантерами стоят крупные теневые фигуры. Выйти из игры он может только героически сдохнув в очередной перестрелке. Как и Кайл – патрульные в гетто мрут пачками. Каждый день мог оказаться последним для любого из них, они понимали это оба. Идеологические разногласия перед этим фактом не имели смысла.
– Да внизу, в баре. Сама подошла.
Густо забитая татуировками кожа натягивается на раскачанных руках, когда Коул надевает майку, до рези в глазах белую по сравнению с яркими, цветными рисунками на его теле. Кажется, он только ноги ещё не трогал, скоро живого места не останется.
– Анаболики жрёшь?
Брат явно стал шире и больше за то время, что они не виделись. Неделя, может две или три – Кайл застрял в круговороте ночных и дневных смен. Шутка «а какой сегодня год?» грозилась перестать казаться такой уж смешной. Никто не обещал, что будет легко, судьба с самого детства не давала обоим послабления, а сейчас нечего и надеяться. «Высплюсь в гробу», – со смехом говорила мать, вставая в полшестого утра после ночной работы, (если, конечно, возвращалась с неё трезвой), чтобы помочь сыновьям собраться в школу, приготовить завтрак, заштопать порванные в бесконечных драках вещи. Кто знал, что её слова сбудутся так скоро.
– Да прям. Просто жру. Масса типа, – Коул сгибает руку, демонстрируя бицепс, бросает в мусорку упаковку из-под куриных грудок и пустую упаковку из-под презервативов. – Я тебя сегодня не ждал. Думал, ты у себя будешь. Парни секли твою квартиру, видели, мелкая вроде забрала шмотки. Два чемодана вынесла. Машину ей эта падаль купила.
Значит, всё у неё на мази. Девчонка давно выросла. Кайл не ощущает ничего, кроме горького чувства разочарования – всё, что делали для неё мать и сестра, оказалось ей не нужно. Рита предпочла стать содержанкой самого отбитого ублюдка района, вместо того, чтобы получить образование и из этого района выбраться. Что ж, каждому своё.
– Бабу тебе надо. Помятый ты какой-то.
– У тебя один рецепт от всего. Не до чего мне сейчас, – Кайл хватает из рук брата запотевшую бутылку пива, словно заблудший в пустыне – до того доканала жара, откидывается на спинку дивана, игнорируя сладковатый запах женского тела и простеньких, незамысловатых духов – запах секса, рассеянный в воздухе плотной мглой. Брат давит на больное, и Кайл ему даже отчасти завидует. Ни у одного из них никогда не было проблем с женщинами, только у Кайла они теперь появились. Отсутствие времени и эмоциональный раздрай
