ников, набранных некомпетентными «специалистами» по кадрам по объявлению в газете или интернете. Русский специалист вынужден обучаться не на курсах повышения квалификации, а, зачастую, меняя работодателя, на собственных ошибках, которые неизбежны при данной системе и из-за которых ему и приходится иногда менять эту самую работу. Европейским инженером движет интерес, в основе своей, экономический, российским инженером движет по большей части страх оказаться неугодным начальству и потерять работу.
От автора
О чем эта книга? О тех особых отношениях, которые в нашей стране называются “отношения работников и работодателей” и которые можно было бы назвать романтичными, не будь они столь распутны. Мне показалось забавным взглянуть на ЭТО через призму своего более чем двадцатилетнего опыта работы инженером в конце “девяностых”, в “нулевых” и “десятых”.
–
Я родился во времена, когда вся страна стройными рядами и колоннами шла к победе коммунизма. Для осуществления последнего требовалось много ВСЕГО: заводов, станков, машин и механизмов, оружия, солдат, стали, бетона, золота, рабочих, крестьян, инженеров. Производство этого ВСЕГО было поставлено на поток, поэтому проблемы безработицы не существовало как таковой. Не хватало самой малости – еды, жилья, автомобилей и одежды (а особенно качественных), то есть, всего того, без чего счастье одной отдельно взятой личности не может быть полным на фоне всеобщего ликования. Некоторым отдельно взятым личностям еще не хватало свободы, но на фоне дефицита еды и одежды эта проблема была как-то не слишком заметна.
Окончив в год окончания вывода советских войск из Афганистана, введённых туда старыми кремлёвскими мечтателями, грезившими о всемирной победе коммунизма, то есть о завоевании мирового господства (о котором мечтали Македонский, Чингисхан, Наполеон, Гитлер и Трамп – каждый в своё время) среднюю общеобразовательную школу с серебряной медалью, которую я заработал скорее терпением и трудолюбием, нежели умом и талантом, я, как и тысячи других молодых людей, встал перед выбором – какую профессию выбрать.
Поскольку, проведя за партой 10 лет, учиться я больше не хотел, а хотел немедленно возмужать, чтобы больше нравиться девушкам, то решил поступить в военное училище, что, не долго думая, и сделал.
В школе учителя говорили о высоком долге каждого гражданина страны защищать свою Родину. Реальность оказалась намного прозаичнее. Первое, что меня заставили делать в военном училище – собирать окурки на территории вокруг офицерского клуба, как бы намекая на то, что я теперь не более чем раб. Как то это не вязалось с высоким долгом защищать Родину. Далее, мои опасения подтвердились – всем существом своим я чувствовал, что моя жизнь больше не принадлежит мне и даже не принадлежит Родине, защищать которую я призван, а принадлежит кричащему на меня мурлу в офицерских или сержантских погонах, вся жизненная реализация которого свелась к возможности так вот кричать на меня и на таких как я по поводу не слишком чисто подбритого затылка или не почищенных вовремя сапогов. Я видел, что существующий где-то далеко-далеко высокий долг защищать Родину реализуется как-то уж слишком по-хамски и полностью заслонён людьми, которым дали власть надо мной и которые нигде в жизни по-другому самореализоваться на способны, а здесь им предоставляется уникальная возможность издеваться надо мной и другими людьми.
Я чувствовал, что внутри меня образуется пустота – пустота моей бессмысленной жизни. Я, как мог, заполнял пустоту чтением книг, если на это оставалось время, благо, что школьная учебная программа, как не старалась, так и не смогла отбить у меня любовь к чтению. Читал всё подряд – от “Земли Санникова” Обручева, до ”Один день Ивана Денисовича” Солженицына, лишь бы чем-то заполнить внутреннюю пустоту. Пустота исчезала, когда начинались боевые стрельбы, которые проводились ежемесячно. Стреляли из всего: пистолет, автомат, пулемёт, гранатомёт, БМП, БМД, танк. Стреляли днём, стреляли ночью, стреляли летом, зимой, весной и осенью. Было также вождение боевой техники.
Однажды я оказался рядом со стрелявшей из автоматической пушки 2А42 боевой машиной пехоты БМП-2. Я стоял метрах в двух от машины, сбоку и чуть сзади, так, что стреляные гильзы со звоном падали рядом со мной. Ежесекундно ствол пушки выплёвывал пяток снарядов калибра 30мм с начальной скоростью, лишь немногим меньшей скорости звука. Зрелище производило впечатление своей мощью и безаппеляционностью.
Я смотрел в точку, куда летели снаряды и думал о том, что произойдёт с теми людьми, которые окажутся в этой точке. Они превратятся в фарш, их не спасут никакая защита или укрытие. В этом и состояли смысл и суть происходящего. Мне стало жутко от происходящего. Я вдруг понял, что суть моей жизни теперь – превращать живую плоть в фарш и самому, при случае, превратиться в фарш, независимо от причин, по которым я должен буду это сделать.
Потом страна, которой я давал присягу защищать её от внешнего врага, вдруг перестала существовать, так как внутри неё был враг внутренний. Коммунист М. Горбачёв сложил полномочия, данные ему
