нервному ребенку с ужасом на голове. Надо защищаться.
– Вот именно, опасно, – Сташка надвинул Венок на лоб и легонько хлестнул волоском силы прямо у ног уже шагнувшего к нему Кощея – тот отшатнулся.
Запахло горелым и палубу прочертила оплавленная бороздка. Ярун сказал:
– Прекрати, Сташ. Не собираешься же ты воевать.
– Вы первые начали!
– Не говори ерунды!
– А Яська?
– Да что тебе в этой девочке?!
– Все! Думаешь, я прощу?!
– Ух ты, – насмешливо сказал Кощей, но Ярун тронул его за руку и тот больше ничего не сказал.
– Уймись, Сташ, – спокойно сказал Ярун. – Ты меня и без того огорчил.
Он опять отвернулся к экрану. Сташка тоже отвернулся к иллюминатору. Ничего не видно. Глазки медведя смотрели как живые. В любой другой момент Сташка был бы рад этому медвежонку, но сейчас он хотя бы мог не плакать. Он прижал мишку к груди и оглянулся – Кощей наклонился к Яруну и что-то быстро говорил на непонятном Сташке языке, а Ярун хмуро слушал. И соглашался.
На горизонте появилось пятно с огнями – Дворец. Плавно выросло и медленно повернулось под кораблем, приблизилось, закрыв все вокруг ослепительными огнями, и замерло. Ярун встал и коротким жестом позвал Сташку за собой. Пока спускались по трапу, шли через бесконечный двор и подходили к дверям Старшей башни, нужно было опять терпеть мороз, щипавший лицо и пальцы, стужей прохватывающий сквозь платье. Наконец отворились огромные двери, и Кощей втолкнул его в черный жутковатый мир. Когда шли минут десять по безлюдным коридорам, Ярун на Сташку не оглядывался. Но зато Кощей отстал и куда-то свернул.
Ярун привел в кабинет и плотно закрыл двери. Сташка, глядя в пол, прошел несколько шагов и встал. О Яруне все же намного легче думать, когда его не видишь. От холодного голоса он уронил игрушки:
– Дрянь. Глупая и безответственная, бессердечная дрянь.
– …Значит, ты не будешь меня слушать?
– Слушать? Ах, да. Предупреждаю, глупостей я не потерплю. О чем ты думал вообще?
Сташка потрогал теплый Венок:
– О Яське. Ты хоть знаешь, где она была? Или ты… Сам это велел?
– Что велел?
– Держать ее в подземной тюрьме?
Ярун отмахнулся:
– Ну что ты несешь, придурок? Какая еще тюрьма?
Сташка почувствовал, что ноги подкашиваются. Ярун считает, что он все придумал? Не верит? Как, как ему объяснить?
– Снимай Венок.
Сташка даже бояться перестал. Лицо у Яруна было каменным, а взгляд презрительным, почти брезгливым. Он повторил:
– Снимай.
– Нет.
– В Венке ты слишком нагл и опрометчив. Ты ни на что без него не годишься?
– Ты не понимаешь, – попробовал его убедить Сташка. – Мне без него никак.
– Ерунда. А еще я больше тебе не верю.
– Я
