ения искусства: картина «Андриян жжёт рукопись второго тома «Мёртвых душ» (работа неизвестного художника школы Маковского) и непристойная персидская миниатюра «Андрон покоряет Джомолунгму», a также иллюстрация к Шиллеру «Вильгельм Телль попадает в глазное яблоко».
Предисловия
От редакции. Беспристрастно о Колонтушкине
Дорогой Читатель! Ещё по первой публикации (Андре Коло, “Переизбранное», издательство «Права человека» 1999 г.) ты, несомненно, оценил посмертный талант Андрияна. И вот на теперь тебе не только переработанные известные, но и неизвестные доселе его произведения, относящиеся к последнему и не совсем последнему периодам его творчества! Они существенно расширят твои представления об Андрияне – прозаике и драматурге, а где-то и демиурге. Теперь о критиках.
Критики бывают разные. Раз Ленин тоже критиковал Толстого и говорит: какая, говорит, это глыбища, можно сказать валун, какой матёрый, говорит, человечище! Ну и что, думаете Толстой был этим счастлив? Потому-то Колотушкин, пиша свою литературу, вдруг понял: эту его литературу сразу так не доверишь абы какому критику! Абы какой критик напишет неизвестно что, а потом будет мучиться всю жизнь. Вот и позаботился Колотушкин сам о критике себя, чтобы они не мучились. Зато, не мучась, смогут они пороть потом и отсебятину, да поезд ушёл! Читай себе, Читатель, критику Колотушкина, но не обольщайся: всё это написал либо он сам, либо его друзья.
Колотушкин как мутант русской культуры на смене вех и поколений
У нас в Испании Колотушкина знает каждый почтальон.
Андрон Колошкин (Андриян Евтихиевич Колотушкин-Ушкуйник (что за Ушкуйник? Далее в тексте не встречается – прим. ред.) родился в 1896 году в селе Нижний Погост Пензенской губернии. Ещё в раннем детстве он отличался от своих сверстников, которые только и знали, что топтать озимые и разорять птичьи гнёзда. Молодой Колотушкин обладал необыкновенной фантазией: подойдёт, бывало, к оврагу и стоит там, пока мамка не позовёт, а то поймает птичку, лапки ей оторвёт, а в клюв вставит цигаретку.
Десяти лет от роду потерял он ногу, купаясь в барском пруду. Но болезнь не сломила маленького Андрияна: на костылях проходил он десятки километров, наблюдая жизнь.
Шестнадцатилетним отроком он поступает в университет и кончает его с отличием от других. Его первая работа «Некоторые проблемы взаимоотношений дендрофилов с различными породами хвойных деревьев» снискала ему Большую деревянную медаль Британского Королевского научного общества. Андриян Колотушкин поведал нам также о птице Кох, сидящей на пористом камне и творящей суд правый и неправый, и о прочих несообразностях Природы, допущенных ею в момент увлечения актом Творения. Но постепенно его академические интересы всё ближе поворачиваются к реальной жизни. Он пишет большую работу о пастбищном скотоложестве среди уйгуров.
В марте 1912 года Андриян становится видным востоковедом. Вот часть текста, переведённого им с древнесанскритского:
Помер наш Будда, не оставил ничего,
Помер наш Будда, не оставил ничего,
А Кришна хохотала, когда она узнала, что
Помер наш Будда, не оставил ничего.
Поступив в 1914 году незауряд-прапорщиком на корвет «Легавый», Андриян открыл душу новым свежим впечатлениям. Его товарищи, трёх пядей во лбу, отличавшиеся, быть может, только длиной своего кишечника, боготворили Колотушкина, в фигуре которого было немало необычайного. Так, сторонний наблюдатель отмечал, что его веки не закрывали во сне белков глаз. Уши свои он приклеивал к затылочным долям хлебным мякишем. Неистовый Колотушкин любил много и страстно, женщины же его, напротив, сторонились. Ломая себе от волнения палец за пальцем, Картошкин писал.
Он сразу выделился из серой массы литературных подёнщиков. Его произведения представляют собой непревзойдённые образцы гибкости языка и сердечной прозы. К этому времени относится и его знакомство с литературными кругами. Именно тогда он встретился с Бабелем, с которым подрался на одесском Привозе. Что же касается Куприна, тот об Андрияне и знать не знал, и слыхом не слыхивал, в этом сказывается историческая ограниченность незаурядного в остальном писателя.
Чрезвычайный интерес представляет для нас ранняя драматургия Колотушкина, не дошедшая до нашего времени даже в огрызках. Вот рецензия на его пьесу «Двуликий Юнис», опубликованная в подпольном журнале тамбовских гимназистов: «Ткачи, лесбиянки, разносчики газет создают тот здоровый народный фон, на котором развёртывается действие. Носитель передовой идеологии сборщик податей Петров музыкой выражает свою мечту о будущем. Его мечта светла, и наложник императора Юнис, сознавая свою ненужность, страдает. Этот типичный представитель буржуазной интеллигенции находится на распутье, в его речи, в которой мы
