периферии вот мечтают сюда, в столицу, перебраться, здесь мечтают с планеты свалить. Лучше, конечно, на Землю. А на Земле куда мечтают?
– Кто как, – задумчиво протянул Исаак. – Я вот неделю назад никуда не хотел. Сейчас, может, мечтаю здесь остаться. А как протрезвею, может, снова на Землю захочу.
– Там хорошо, где нас нет, – философски заметил бармен. – Еще по одной?
Исаак кивнул.
– Только спуту не наливай. С него хватит.
Бармен налил в две рюмки, поднял свою.
– За то, чтобы оставаться самим собой.
Собравшийся было выпить Исаак поперхнулся и отставил рюмку.
– За это пить не буду.
– Почему?
– Потому что я не хочу быть тем, кто я есть. Я не хочу быть священником. Мне не нравится.
«Зачем я это говорю?» – пронеслось в голове, но тут же и вылетело.
– Зачем тогда становился священником?
– Священником-следователем, – поправил Исаак и заглотнул содержимое рюмки. – Ты уверен, что это коньяк?
Вместо ответа бармен просто протянул бутылку:
– Читай.
– Это же не по-нашему!
– Тут написано, что это настояно на буке. Значит, коньяк.
– Сам ты бук! Коньяк настаивается не на буке, а в дубе. Точнее, в дубовых бочках. Кажется.
– За это стоит выпить, – тонко намекнул бармен. – Так чего ж ты стал священником, если тебе не нравится?
Чего он стал священником? Исаак горько вздохнул, положил руки на стойку и водрузил сверху голову. Взгляд у священника-следователя стал пустым и печальным.
– А меня кто-нибудь спрашивал? Мои добрейшие родители, которых я никогда в глаза не видел, оставили меня на ступеньках часовни. Я вырос в Церкви, среди священников. Кем я мог стать?
Бармен посмотрел на клиента-собутыльника с новым интересом. Но не нашел что ответить и пожал плечами. Исаак опечалился еще больше.
– Они сделали из меня священника-следователя. Обеты, запреты, правила. То не делай, сюда не ходи. А я хочу радоваться жизни. Развлекаться. Что в этом плохого? Все развлекаются. Ты видел утконоса? Вот шутка так шутка. А павлин? Разве это не издевательство – обрядить курицу в яркие перья, но оставить ей куриные мозги? А мне говорят, что я священник и не могу пить или перекинуться в карты. Потому что я должен являть собой пример праведности. А я разве не являю? Я же не убиваю, не краду, Призраков, как и учили, ненавижу всем сердцем. Даже отца с матерью почитаю, хоть они меня и бросили. Я не желаю жены ближнего своего. Да и зачем, когда вокруг столько незамужних дамочек? Но к ним клеиться почему-то тоже нельзя. Хотя в священной литературе об этом ни слова. И почему я должен это терпеть? Я и так праведник. А если мне не дадут выпить, стану святым. Давай по последней, и я пойду.
– Куда?
– К вашему начальству. Где у вас тут местное правительство?
– А
