после чего облысел, страшно на меня обиделся и столько потом набедокурил, что я три дня лабораторию отмывала. А три года назад, когда меня только приняли на работу, этот негодяй вообще едва тут все не спалил, потому что посчитал, что зеленая шерсть – это, видите ли, не модно.
Одним словом, помощничек у меня проблемный. Но поскольку на должность лабораторной мыши он согласился в свое время сам и от этой самой должности никто его не освобождал, то придется воспользоваться испытанным способом.
«Зелье мгновенного замедления» – гласила надпись на пробирке с зеленоватым содержимым.
– Ха-ха! – злорадно расхохотался Кыш, когда пробирка просвистела мимо и со звоном разбилась о стену. – Промазала!
Я молча швырнула в него еще одну. А затем еще и еще, с досадой отметив, что мелкий поганец, примерно с год как (в ходе очередного эксперимента, конечно) обретший крылья, все-таки научился сносно маневрировать в воздухе. Раньше-то я его с первой пробирки доставала. А тут уже третья пролетела мимо, и это весьма досадно: запас зелий у меня не бесконечный. Одно хорошо – от двери я мыша все-таки отогнала, и теперь этот пакостник мерзко хихикал на люстре.
Сняв с полки емкость с зельем быстрой заморозки, я недобро прищурилась.
– Нечестно! – заорал Кыш, безошибочно определив, чем ему грозит встреча со звякнувшими на дне колбы кристалликами льда, и сорвался с места. – Ты не посмеешь снова превратить меня в сосульку! Это бесчеловечно! Аль, не вздумай швыряться в меня всякой гадостью!
Я молча прицелилась, следя за рваными взмахами мышиных крыльев. Кыш метался туда-сюда, справедливо опасаясь меткого попадания. Орал. Плевался. Умудрился сбить крылом магический светильник… Я все это время терпеливо ждала. И только когда бессовестный грызун добрался-таки до двери, с силой швырнула пробирку. Правда, швырнула хитро – снизу вверх, да еще добавила к ней заклинание левитации, так что на этот раз снаряд прилетел куда надо. После чего мыша от удара перевернуло в воздухе, а затем закинуло на притолоку и уже там по-настоящему приморозило к стене.
– А-а-а! Свободу лабораторным мышам! – немедленно заверещало оттуда. – Волю угнетенным! Задыхаюсь! Дайте воздуху! Нельзя так обращаться с разумными! Я буду жаловаться в комитет по защите прав магических созданий!
Я только вздохнула.
Вот дурачок… Все свои зелья я по сотне раз сперва в уме составляю и продумываю, прежде чем браться за их воплощение, и еще не было такого, чтобы они нанесли кому-то непоправимый вред. Но этот негодник каждый раз истерил так, словно его заживо препарируют.
– А-а-а-а! – продолжал вопить обездвиженный, уже вошедший в раж Кыш. – Я не хочу умирать! Пустите! Я слишком молод, чтобы умереть…
Я недрогнувшей рукой метнула в него еще одну колбу – на этот раз с зельем молчания, и визгливые вопли как отрезало. После чего открыла пробирку с драгоценным катализатором, вылила оттуда в другой сосуд одну-единственную каплю. Добавила
