астрономические счета. К тому же он разваливается. Мама при жизни говорила о необходимости реставрационных работ, но после того как ее не стало, дело так и не сдвинулось с мертвой точки. У нас нет средств на финансирование стройки века. Мы с твоим отцом все хорошенько обдумали и решили продать Пармелин. Это самое разумное, что можно сделать в сложившейся ситуации.
У меня пропадает дар речи. Пармелин выставлен на продажу! Замок моего детства! Мой волшебный уголок! Мое убежище!
– Эмми, все в порядке? – спрашивает мама. – Ты молчишь. Я понимаю, у тебя шок.
– Но когда ты собираешься его продать?
– Чем скорее, тем лучше. Я уже связалась с агентством.
Мне хотелось закричать, что это невозможно, что она не может так поступить, что мы обязательно что-нибудь придумаем. Но мне нечего ей предложить, поэтому я просто молчу. Мама продолжает говорить. Я чувствую, что она хочет утешить меня, объяснить, что потеря не так велика, как мне кажется. Каждый свой аргумент в пользу продажи она подкрепляет фразой «Ты же понимаешь, правда?», я отвечаю согласием. Наконец мама произносит:
– Ладно, мне нужно с тобой попрощаться, мы идем на коктейль к Дюпон-Мижуарам, а я еще не готова. Расскажу им про замок, может, их это заинтересует.
– Ладно, – автоматически отвечаю я.
– А у тебя какие планы на сегодня?
– Да так, ничего особенного.
Мама слегка вздыхает по поводу моей захватывающей программы на вечер. Я чувствую, что снова разочаровала ее. Но она никак это не комментирует. Мы прощаемся.
Мой чай совсем остыл. Я все еще держу в руке телефон. Рядом со мной Клайд. Он, как обычно, невозмутим. Иногда мне тоже хочется быть кошкой. Тогда бы меня не заботили ни мерзкие весы, ни назойливые Кастили, ни распродажи фамильных замков.
Мысленно я возвращаюсь в Пармелин. Моей заветной мечтой всегда было раздобыть достаточно денег, стать владелицей этого замка и устроить в нем креативное пространство, куда будут приезжать люди, чтобы отдохнуть там от городской суеты и поучаствовать в необычных развлечениях. Что-то вроде Диснейленда для взрослых. Я никому никогда не рассказывала об этом, но постоянно записывала свои идеи о том, как можно было бы все это организовать. Накопилось уже несколько тетрадей с записями. Из-за нехватки времени (и, признаюсь, мужества) я ни разу не попыталась воплотить план в жизнь и все время откладывала его на потом. Однако после беседы с матерью стало очевидно, что «потом» уже не будет. Настало время распрощаться с заветной мечтой и тщательно прописанными в моих тетрадях планами. По щекам текут горькие слезы бессилия.
Телефон звонит снова. На сей раз это Анди.
– Как жизнь, Эмми? Мне показалось, что вчера у тебя был унылый вид.
– У меня? Да что ты! – воскликнула я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Все нормально.
– Ну-ну. И все же ты была какая-то не такая, когда уходила, да и голос у тебя сегодня странный. Может, тебя огорчили новости от Маржори и Нины?
