открыл рот, но получилось лишь несколько судорожных вдохов и выдохов.
– Поздравляю… папочка! – сказала Дженни, бросилась к мужу и, уронив тест на пол, сжала его в объятиях. Оба расплакались.
Месяц второй
По руке у Дженни текла кровь – тоненьким ручейком к локтю и на траву.
– Черт! – выругалась она, когда заметила шип, вонзившийся глубоко в палец.
Дженни выдернула его из-под кожи и посмотрела на Тома. Полускрытый, он обрезал разросшийся куст, стараясь хоть как-то его окультурить. Под жарким июльским солнцем кожа у Тома понемногу бронзовела, чему Дженни всегда завидовала. Она-то переводила крем для загара тоннами, а предплечья все равно стали розовыми. Для нее единственный плюс солнца – россыпь веснушек на носу и щеках, которую Том так обожает. Дженни с удовольствием вспоминала, как он их гладил душными летними ночами в крошечной квартирке. По квартирке она скучала и то и дело ловила себя на этом.
Лужайку не стригли как минимум с прошлого лета. Запущенными казались и передний двор, и задний, и розовые кусты, и все остальное. Ни внешний, ни внутренний облик дома прежних хозяев явно не заботил.
Дженни собралась спросить мужа, не видел ли он в подвале газонокосилку, когда краем глаза уловила какое-то движение: к ней шла женщина в сарафане вместе с девочкой лет четырех, в яркой футболке и шортах. Девочка несла бумажную тарелку, накрытую фольгой, и с трудом сдерживала радостную улыбку. Женщина немного смущалась. Дженни улыбнулась девочке и помахала им здоровой рукой.
– Привет! – сказала Дженни. По вискам тек пот, и она очень надеялась, что не кажется полной растрепой.
– Привет! – отозвалась женщина, остановившись перед домом. – Добро пожаловать в наш район. Меня зовут Андреа, а это…
– Мы печенье вам испекли! – практически выкрикнула девочка, протягивая тарелку.
– Пейдж, веди себя прилично! Тебя еще даже не представили!
Девочка покраснела, уязвленная тем, что ее осадили при чужом человеке, потупилась и опустила руки.
– Я – Пейдж, – раздраженно буркнула она.
– Рада знакомству, Пейдж! – быстро проговорила Дженни. Она заметила, что Андреа хмурится, и торопилась разрядить обстановку. – Сколько тебе лет?
Девочка подняла голову и просияла.
– Шесть! – крикнула она, снова протягивая Дженни тарелку.
«Шесть? – подумала Дженни. – Я промахнулась. Я СОВЕРШЕННО не разбираюсь в детях. Нужно исправляться. Срочно».
– Мы испекли вам печенье! – повторила Пейдж, и с каждой фразой она кричала все громче.
– Здорово! – воскликнула Дженни, стараясь говорить с таким же энтузиазмом, как девочка. Она забрала у Пейдж тарелку и приподняла фольгу, хотя час назад ее вывернуло наизнанку. В последнее время по утрам ее сильно тошнило, и улучшений не предвиделось.
Большинство печений подгорело и покрылось коричневыми крапинками – получилась тарелка с
