готовый отправиться в обратный путь, Алексей Орлов поспешил в специальную пристройку к павильону, ворвался в комнату Екатерины и разбудил любовницу своего брата.
«Пора вам вставать; все готово для того, чтобы вас провозгласить, – сообщил Алексей Орлов. – Пассек арестован». Екатерине этого было достаточно. Она быстро оделась в черное. Переворот должен был свершиться сегодня – или никогда. Если бы он провалился, они все оказались бы на эшафоте [50].
Алексей Орлов помог Екатерине подняться в экипаж, укрыл ее своим плащом и приказал форейторам скакать восемнадцать километров обратно в Петербург на полной скорости. Потёмкин и еще один офицер, Василий Бибиков, вскочили на запятки, чтобы охранять драгоценный груз. Многие спорят о том, что Потёмкин делал в эти часы, но приводимый ниже рассказ, публикуемый впервые, записал англичанин Реджинальд Поль Кери, который позже хорошо знал Потёмкина и, вероятно, слышал его из первых уст [51].
Екатерина все еще была в кружевном ночном чепце. Они встретили мчавшийся из столицы экипаж. По случайному совпадению в нем оказался ее французский парикмахер Мишель, который вскочил в экипаж императрицы и причесал ее на пути к революции, хотя по прибытии прическа и была ненапудренной. Возле столицы они встретили карету Григория Орлова. Екатерина, Алексей и парикмахер поменялись с ним экипажами. Возможно, Потёмкин был с ними. Кареты направились прямо к казармам Измайловского полка, где их встретили «двенадцать человек и барабанщик». Империю можно захватить и с таким числом сподвижников. «Двое солдат, – вспоминала Екатерина, – бросились целовать мне руки, ноги, подол платья, называли меня спасительницей. Двое ‹…› привели священника с распятием и начали приносить присягу». Их полковник (и бывший воздыхатель Екатерины) граф Кирилл Разумовский, гетман Украины, поцеловал ей руку и преклонил колено.
Екатерина еще раз поднялась в экипаж в сопровождении священника и солдат и отправилась в казармы Семеновского полка. «Они встретили нас криками «“Виват”!». Объезд казарм превратился в триумфальное шествие. Но не все офицеры поддерживали восстание: брат Дашковой и племянник канцлера Петра Третьего, Семен Романович Воронцов, оказал сопротивление и был арестован. Когда Екатерина была между Аничковым дворцом и Казанским собором, вахмистр Потёмкин появился во главе своих конногвардейцев. Мужчины приветствовали императрицу с нескрываемым энтузиазмом. Возможно, она уже знала Потёмкина как одного из организаторов заговора, потому что позже хвалила лейтенанта Хитрово и «унтер-офицера 17-ти <лет> по имени Потёмкин» за их «сметливость, мужество и расторопность» в тот день – хотя ее поддержали и другие офицеры Конногвардейского полка. На самом деле Потёмкину было двадцать три [52].
Императорский кортеж в сопровождении тысяч гвардейцев отправился в Зимний дворец, где Сенат и Синод собрались, чтобы вручить Екатерине уже отпечатанный манифест и присягнуть ей на верность. Панин прибыл во
