она уже не пыталась шевелиться. Глаза не открывались – они были залиты чем-то теплым. Девочка вспомнила, как услышала позади шум грузовика, потом поскользнулась и упала. А затем в одно мгновение пришла боль и она провалилась в темноту.
«Меня сбила машина, – внезапно осознала она. – Но где она? Где водитель грузовика?»
Ей стало страшно. Романия предположила, что пластина в ее ноге лопнула и теперь она не сможет идти, а на улице ветер и мороз. Девочка протерла глаза холодной ладонью и сразу же зажмурилась – с неба сыпал густой снег. Она дотронулась до лба и нашла там рану, которая болела и кровоточила. Романия потихоньку повернулась на бок и увидела, что ее шапочка валяется в нескольких метрах от нее на дороге, уже припорошенная снегом. Неподалеку от головного убора лежала ее варежка.
«Надо доползти до них, иначе я замерзну», – подумала она.
Перекатываясь с боку на бок, теряя сознание, Романия сумела добраться до своей одежды. Она натянула вязаную шапочку на голову, надела варежку, но это не спасло ее от холода. Ее знобило так, что стучали зубы. Дальше двигаться она не могла, поэтому свернулась клубком посреди дороги в надежде, что ее заметит проезжающий мимо автомобиль и довезет домой. Романия приложила варежку к ране на голове, но кровь не останавливалась, и вскоре ледяная корка дороги окрасилась в красный цвет. Девочке стало страшно так, как никогда в жизни. Она была одна-одинешенька, вокруг – только поля и заунывный вой разгулявшейся на просторе вьюги. Романии хотелось плакать от отчаяния и беспомощности, и наконец слезы хлынули у нее из глаз. Никто не услышал ее призывов о помощи, и Романия, спрятав под себя ладони, улеглась поудобнее и закрыла глаза – ее клонило в сон.
Романия не могла понять, не снится ли ей это, когда ощутила теплое и нежное прикосновение к ране на голове. Ей хотелось снова уснуть, но любопытство победило – она с трудом подняла тяжелые веки. Прямо перед своим лицом она увидела что-то непонятное – большие зубы, шерсть… И только когда «чудовище» лизнуло ей рану, она поняла, что это собака. Обыкновенная дворняжка почти сплошного черного окраса, с вислыми ушами. Собака, увидев, что девочка смотрит на нее, радостно вильнула хвостом и облизала ей лицо. Ее язык был мягким, не шероховатым, как у котов, и теплым.
– Боня! – произнесла Рома хрипловатым голосом. – Бонечка, не бросай меня!
Почему именно Боня, девочка не знала. Такая кличка пришла ей на ум сразу, когда она увидела рядом с собой дворняжку. Шерсть собаки была тоже припорошена снегом, который повалил с неба сплошной белой массой, но Боня, в отличие от Ромы, периодически от него отряхивалась. Романии стало не так страшно и одиноко, когда Боня, лизнув девочку в кончик носа, легла на дорогу рядом, прижавшись к ней всем телом. Рома чувствовала, как Боня дрожит от холода, поэтому обняла ее, прижала к себе. И ее снова сморил сон.
Мать и отец отказались ужинать, когда Ангелина накрыла на стол.
– Молока теплого попью на ночь, и все, – сказала Любовь Валентиновна.
