головой, показала:
– Идут.
К нашему холму от расположившейся неподалеку большой деревни действительно шел человек.
– Спасибо, Сергеевна, – вдруг смущенно обронил Митрич.
– За что же, позвольте спросить? – снова превратившись в Малефисенту, приподняла бровь брюнетка.
– За сто процентов. – пояснил Митрич. – Ни хрена бы не почувствовали ведь: ни запаха этого травяного, ни неба бесконечного, ни всей этой красоты. Сама додумалась, или подсказал кто?
– Гайды юзай, нуб[15] – высокомерно процедила в ответ Сергеевна на неизвестном мне языке, но в глазах у нее – я был готов поклясться – прыгали веселые бесенята.
– Это ты на каковском меня только что послала? – хитро прищурился Митрич.
– На школотанском[16] – отрезала стерва.
– Даже и не слушал о таком – хекнул Митрич. – Эх, Сергевна-Сергевна, вроде и битая ты жизнью баба, а как с тобой языками зацепишься – так непременно битья добавить хочется.
И уже привычно заржал.
– А ты помолчи – и нервы сохранишь, и здоровье сбережешь, – оставила за собой последнее слово Сергеевна, и, не обращая на нас внимания, пошла вниз, навстречу встречающему.
Впрочем, ее тут же обогнал Митрич, с криком «Эх-ма!!!» поскакавший вниз большими прыжками. Клокотавшие внутри здоровье и молодость требовали выхода, и я, грозно свистнув, ринулся вдогонку. Импровизированный забег я проиграл – когда мы, раскрасневшиеся и выложившиеся, уже подбегали к встречающему, я вдруг позорно рухнул на самом финише.
И обнаружил, что не могу встать. В смысле – совсем. Не то что встать – пошевелиться на могу. Могу только глазеть на засуетившегося Митрича и невозмутимого представителя принимающей стороны – накаченного мужика средних лет в легкой кожаной броне с мечом на поясе. И на появившуюся надпись:
ВНИМАНИЕ! ВАША ВЫНОСЛИВОСТЬ УПАЛА ДО НУЛЯ. ВЫ ОБЕЗДВИЖЕНЫ.
Мужик шагнул ко мне, и вместо «здравствуйте» потребовал:
– Инфу открой.
Я только лупал глазами. Он махнул рукой, достал откуда-то флягу и без предупреждения сунул мне в рот. Несколько глотков заставили надпись смениться:
ВЫ ВЫПИЛИ ВОДУ. ВЫНОСЛИВОСТЬ ВОССТАНОВЛЕНА НА 5 ЕДИНИЦ.
– Оклемался? – мрачно осведомился мужик, и, повернувшись к подбежавшим бабкам (или теперь правильнее «девкам»?), пожаловался. – Каждый раз одно и то же! Каждый раз! Как псы, с цепи спущенные, носятся! Ну правильно – зачем разбираться? Зачем характеристики смотреть? Бежать надо!
Ворчун вновь повернулся ко мне.
– Как там тебя? Слушай сюда, Валентыныч, – Семеновна захихикала. – Инфу ты, конечно, не открывал?
Я покаянно кивнул.
– И делать ты этого не умеешь? – продолжил риторические вопросы мужик.
На сей раз я для разнообразия покачал
