на яхте. В море, в настоящее море! Не как мы, безопасно и хорошо, а главное, без вреда кому бы то ни было, выходим в образ моря. А в море, в море! – затряс указательным пальцем Розевич, высоко подняв руку над головой. – На яхте, на яхте! На настоящей яхте!
Все, кто был в аудитории, поставили образы недоразумения. У кого-то этот образ выглядел как большой парящий в небе утюг, у кого-то как дырявая чашка, из которой, наподобие фонтана, вытекала жидкость. А сам Розевич соорудил образ яхты, которая, неуклюже вспорхнув на волнах, разламывалась пополам и так плыла дальше – уже как две отдельные половинки, и потом тонула.
Мукнаилу все это почему-то не очень понравилось. Или он был еще под впечатлением образа Асофы? Он создал свой образ, изобразив большого кита, плывущего по волнам и выпускающего маленький фонтанчик из широченной покатой спины. Кит был доволен, чувствовал себя в безопасности и благожелательно вращал огромным маслянистым глазом.
Все заметили это, кроме Асофы. Ее уже не было в аудитории. А жаль! Мукнаил так хотел поразить ее. С другими участниками, особенно с Розевичем, ему не хотелось вступать в дискуссию.
– А вот студент Мукнаил считает, что выходить в настоящее море, на настоящей яхте, это здорово! Вон какого довольного кита нам изобразил! – иронично подметил Розевич. – А знаете ли вы, молодой человек, что там волны, что там качка, что там всякие гады в воде плавают? И, наконец, яхтой надо управлять руками, канаты натягивать. Это вам не в образе плавать!
– Я бы попробовал, – решил не сдаваться Мукнаил.
– Ну что ж, ну что ж… – разочарованно развел руками наставник. – Как хорошо, что вам такой возможности не представится. А то не миновать беды, не миновать! Как хорошо, что все мы ограждены от таких опасностей, как море, лес, горы, солнце, дороги. И хоть мы и находимся в здании уважаемого института, я могу со всей серьезностью заявить, дорогие студенты, что, что… прогресс – это самое лучшее из того, что может быть!
Мукнаил не очень внимательно слушал лекцию дальше. В пику Розевичу он параллельно запустил образ «сплав по бурной реке», на самом высоком уровне адреналина. Его био уже предупреждало о превышении, но Мукнаил все игнорировал. Прямо перед его глазами, ударяя в лицо, взрывались вверх брызги, нос каяка то и дело падал, продираясь между тесными камнями в витиеватом русле горной речки. Какая уж тут лекция! Какие уж тут ограничения!
Наконец, Мукнаил вернулся в ИРТ, совершенно довольный и расслабленный. Уже заканчивая занятие, профессор, потирая руки, сказал:
– Ну-с, завтра будем плодотворно изучать первое самоорганизующееся облако в лабораторной работе.
В следующее мгновение Мукнаил с облегчение скомкал образ лекции, вместе со всей аудиторией и исчезающим за высокой кафедрой Розевичем, и швырнул куда-то в самую дальнюю часть своего облака.
Он откинулся в ложементе, хотел сделать утреннюю стимулирующую зарядку, но био предупредило, что за время «сплава по бурной реке» внутрь попало
