если ты Яшма, – хмыкнул Луна. – Я не знаю, чем ты прогневил Солнце, что он позволил тебе туда плыть, но раз уж ты согласился, отступать нельзя. Так или эдак, я должен тебе сказать вещь, о которой ты, наверное, не скоро догадаешься: оттуда тебя никто ждать не будет, – его пронзительный взгляд сработал не хуже слов: теперь я действительно чувствовал себя смертником, наполовину трупом. Едкий холодок уже ползал где-то возле моего сердца!
– Тебе не кажется, что перед таким делом человеку надо внушать хорошие мысли, а не говорить ему, что он непременно сдохнет? – поинтересовался я, деликатно кашлянув, чтобы выбить ком из горла.
– Я не говорю, что ты умрешь, – покачал головой Луна. – Я говорю, что тебя никто не будет ждать с тех островов. Оттуда еще никто не возвращался: люди застревают там навечно.
– Про Огузок мне говорили так же, но ничем плохим это пока не кончилось, – я пожал плечами. – Так или иначе, если я там застряну, я смогу помочь нашему делу даже больше.
Луна только покачал седой головой. На прощание он дал мне что-то вроде отеческих наставлений: не подплывай близко к лодкам, не опускайся на дно, не убивай хищных рыб, чтобы не привлечь внимание их всплывшими трупами… Также я получил несколько кусков ткани, иглу с ниткой и кусок морского камня. Я не стал расспрашивать его, зачем мне все это нужно, просто сунул все в сумку.
Эти странные напутственные подарки напомнили мне начало какой-то старой сказки, что, впрочем, мне не особо нравилось. В таких сказках герои всегда плохо кончали, а подарки, как правило, давали лишь небольшую отсрочку неизбежного конца.
Итак, я распихал все необходимое по потайным карманам, обмотал руки и ноги дополнительными кусками ткани, чтобы никакие рыбы не прокусили, и отправился к берегу.
Когда я погружался в воду, меня посетило знакомое чувство. Именно его я испытал, когда в последний раз переступал порог материнского дома под конвоем стражи: тогда я точно знал, что больше не вернусь к прежней жизни. Только сейчас, как ни странно, я не боялся застрять на тех островах. Гораздо хуже любого заключения было то, что я могу опоздать к началу восстания, не смогу быть с близкими мне людьми в такой ответственный момент.
Однако, мои желания тут не играли никакой роли: теперь я точно знал, что должен был быть там, а не здесь.
Все острова Огузка располагались по кругу, ближе всех к Остову был красный остров, а дальше всех – синий и фиолетовый. Их даже нельзя было увидеть: то ли из-за тумана, то ли потому, что они были по-настоящему далеко.
Они не появились даже спустя пятнадцать минут, когда я здорово отдалился от острова голубых. Мне это сильно не нравилось, ведь если я не увижу их до того, как потеряю из вида остров голубых, я могу потеряться. Плавать в открытом океане без ориентиров – гиблое дело.
Однако вскоре я убедился, что потеряться мне не грозит: вдалеке показалась лодка стражи. Они тоже меня заметили, я услышал, как один из них велел гребцу плыть в мою сторону.
Я нырнул на хорошую глубину и поплыл вперед,
