и пресловутую винтовку.
Завершая беседу, Леонид Иванович дал «Игроку» возможность подумать до следующего дня. Объект в шоке вернулся в камеру и часа три не мог произнести ни слова. Не реагируя на соседа по камере, сидел на кровати, уставившись в одну точку, затем произнес: «Ничего не понимаю, почему меня не посадили раньше, еще несколько лет тому назад? Они знают обо мне больше, даже чем я знаю о себе». Сокамерник посоветовал ему признать те факты, от которых не отвертеться, в противном случае могут поменять следователя на какого-нибудь держиморду.
Откуда им было знать, что в тот период в Следственном отделе работали, как правило, молодые образованные люди, в большинстве своем выпускники юридического факультета Ленинградского государственного университета и других юридических институтов. Пройдя обучение на шестимесячных или годовых курсах КГБ, они приступали к работе в Следственном отделе Управления. И ни одного держиморды. Не те времена. С держимордами можно было встретиться только в довоенные и послевоенные годы.
На следующее утро «Игрок» заявил следователю, что он пересмотрел свое отношение к делу, приносит извинения за свое поведение и попросил оформить явку с повинной, если это действительно зачтется на суде. Николай пообещал ему и слово свое сдержал.
Началась рутинная работа, затянувшаяся на несколько месяцев. Следователи КГБ не привыкли суетиться и делали свою работу добротно. Вероятно, поэтому в то время у нас практически не было случаев, чтобы кого-то освободили после ареста из-за отсутствия доказательств или дело из зала суда вернули на доследование.
Надо прямо сказать, меня очень интересовал вопрос, почему, несмотря на результативность моей работы с объектом в течение года, в последнее время я не смог получить каких-либо значимых сведений о его преступной деятельности. Объяснение «Игрока» несколько озадачило меня. Выяснилось, что за год с небольшим до того, как я завел на него дело, был арестован и осужден по обвинению в нарушении правил валютных операций его друг, что сильно подействовало на Александра, и он принял решение «завязать» с валютой. Получалось, что на протяжении последних двух с лишним лет он не занимался незаконными валютными операциями, но тем не менее «загремел под фанфары» именно по этой статье. Вот уж действительно от судьбы не уйдешь!
Однако надо сказать, что дальнейшая работа с объектом была отнюдь не спокойной и безоблачной, как нам это представлялось. Признав некоторые неоспоримые эпизоды своей преступной деятельности, он, видимо, решил, что с него достаточно, и больше не сообщил никакой дополнительной информации. Для Николая опять наступили непростые дни. Следователь достаточно долго терпел, но игра в молчанку, в конце концов, ему надоела, и пришлось провести еще одну «воспитательную» беседу:
– Саша, подумай о своей дальнейшей судьбе. Для того чтобы отправить дело в суд, материалов больше чем достаточно (что соответствовало
