он лишь улыбается. Вырывает руки, и хватает девушку за подбородок.
– Ты не поверишь… Но мог… И, если понадобится – наклоняется низко к её уху, – смогу снова.
– Зачем тебе это нужно? – дрожащим от слёз голосом, – Что я тебе сделала, а?! – дергает головой, пытаясь освободиться от жёстких пальцев. Но Горький сдавливает ещё сильней.
– Ты есть. И этого достаточно. – поднимает подбородок выше, чтобы их лица оказались примерно на одном уровне, – Там есть ещё парочка фоток… – листает, – Вот! Прелесть! Правда? – снова поворачивает к ней экран.
Та же постель. Варвара. Но с обнаженной грудью. И следующая. Только рядом Горький, собственной персоной. Как же низко.... Как низко!!! Как можно быть настолько двуличным???! Как можно быть такой идиоткой???!
Это крах....
Он продолжает держать ее лицо, а Варвара начинает плакать в голос.
– Чшшшш.... ну, ну… не надо плакать.... – второй рукой бережно стирает дорожки слёз, и прижимает палец к её губам. – Мы решим это, слышишь? – улыбается. Похож на психа…
– Что тебе нужно? Чего ты хочешь от меня? – шепчет. Потому что сил не осталось.
– Умничка! – заправляет за ухо выбившиеся волосы. – Ты быстро схватываешь! Значит так, – хлопает ладонями по своим коленям. – В общем-то ничего сложного… Если я захочу, то ты должна быть рядом. Не в каком-то там духовном плане. Не надумывай. – поясняет. – Всё очень приземлённо. Покувыркаемся несколько раз, пока мне не надоест… И всё. Потом твои фото благополучно будут удалены из моего телефона и из моей памяти. Кроме нас двоих, эти снимки больше никто не увидит. А, если хочешь, могу распечатать тебе пару… для твой магнитной доски? – издевается.
– Ты ненормальный… – смотрит на него, и ужасается.
– Никто и не утверждал обратного… Ну, так, что скажешь? А! И ещё! Не заставляй меня злиться. Если я увижу рядом с тобой хоть одного мудилу, ты сделаешь хуже себе… И не шляйся нигде. Ты всегда должна быть под рукой. Под моей рукой. – с нажимом на предпоследнем слове. – И не усложняй. Ты останешься никем. Всё понятно?
Варя молчит, продолжая глотать слёзы.
– Ну-с.... молчание, как говорится, знак согласия. – поднялся, и осмотрелся. – Где-то здесь были салфетки… О! Вот же они! – Проходит к другому столу и, отодвигая чайный сервиз, берёт пачку.
– Я ненавижу тебя… – шепчет девушка, когда Антон снова присаживается и кладёт ей на колени салфетки.
– Я в курсе. И, уж прости… я конечно знал, что ты та ещё скромница, но не ожидал, что ты девственница. Был резок… немного…
Встаёт, поднимает с пола, упавший не так давно ключ, и открывает дверь. На пороге оглядывается:
– Не говори со мной в универе, и не пялься в мою сторону, Замухрышка. И телефон держи при себе.
Сидя на бортике ванной, Варвара пыталась стереть все воспоминания, хоть как-то связанные с Антоном Горьким.
– Варь! Это ты? Не слышала, как ты пришла! – Постучала в дверь Арина.
Арина… ты была так права.
– Да.
