прибрать к своим загребущим рукам все имущество Прокопыча: и антиквариат, и его счета, и дачу, и машину, и саму квартиру, а расписаться не успела, поэтому ей эта смерть и не к чему.
– Да зачем мне нужно в этом дерьме мараться?! – возмутилась я. – Я же не бедная и, думаю, уж его-то побогаче!
Тамарка, не учитывая моих возражений и даже не слушая их, продолжала:
– Возможно потом, имея законную печать в паспорте, она была бы и рада его смерти, но сейчас Соньке это не выгодно.
Я фыркнула и презрительно повела плечами, всем своим видом выражая, что Тамарка глупа.
– А кому выгодно? – спросила Полина.
– Надо подумать, – сказала Тамарка. – Кто тут у нас самый умный?
Все уставились на Зинаиду.
– Правильно, – одобрила Тамарка. – Вот у насекомоведного и спросите. Она же у нас учёная, с логикой, черт её возьми, только слишком нервная.
– Не смей меня оскорблять насекомоведным! – взвизгнула Зинаида.
Тамарка развела руками, мол – что я вам говорила – псих.
Зинаида каблуком туфли гневно загасила «бычок» и промаршировала на кухню к газовой конфорке и своей тараканьей ловушке, видимо, закуривать новую сигарету. Смолила она как сапожник, даром, что кандидат наук.
Все поплелись за ней, расселись вокруг тесного стола, задумались.
– Выпить бы, – рассеянно глядя по сторонам, сказала Татьяна и провела рукой по своей необъятной груди.
– И водка и рюмки в той комнате, – напомнила Полина. – Я туда не пойду.
– Инициатива наказуема, – ядовито заметила Изабелла, хотя сама всегда была не дура выпить.
– Зинка, может ты сходишь? – спросила Татьяна. – Ты у нас ближе всех к трупам, всякими там опытами занимаешься.
– К таким трупам и ты близка, – ответила Зинаида, – или ты никогда не убивали мух и комаров?
– Ясно, – вздохнула Татьяна и с вопросом посмотрела на Тамарку.
– С ума сошла? – возмутилась та. – Я покойников ужасно боюсь!
– Не вздумайте просить меня, – на всякий случай предупредила я. – Меня алкоголь не интересует. Кто пьёт, пусть тот и ходит.
– Ладно, я и пойду, – сдалась Татьяна.
И она пошла. На кухне воцарилась тишина. Все поддались влиянию Зинаиды и нервно закурили.
Я смотрела на этих бездарных жён и удивлялась тому, что не было видно с их стороны таких уж сильных переживаний. Повизжали немного от страха и успокоились. И, похоже, больше убиваться никто не собирается. Зачем же тогда голову мне морочили? Значит он им был нужен только живой, а чувства? Чувств нет. Никаких. Очень утилитарное отношение.
Постукивая рюмками о бутылку, вернулась Татьяна.
– Я выключила там свет, – сообщила она.
– Зачем? – удивилась Полина.
– Чтобы не смотреть на труп, – разозлилась Татьяна. – Думаешь приятное зрелище? Тогда пойди погляди!
