вопрос. Недавно она узнала, что в дёснах образуются «карманы», спросила бы, но о зубах просили вопросы не задавать. Ещё у неё стали появляться родинки. Но о коже тоже просили вопросов не задавать. «Спрошу, почему у меня начинает сердце сильно биться, когда давление понижается», – решила она.
До неё дошёл микрофон. Впервые она почувствовала, что не волнуется, не путает слова, и рука с микрофоном не дрожит. Удивительно! Может быть и правда, это её – работа на публику?..
После вопросов массовку пересадили. Марина вновь оказалась в первом ряду, но уже голубого сектора. Четыре часа снимали без перерыва, потом позволили двадцать минут отдохнуть. В студию приходили эксперты-врачи. Им задавали вопросы. Показывали какие-то сюжеты на экране. В секторах было хуже, чем в партере, слышно и видно. Внимание Марины начало рассеиваться. Марина почувствовала, как у неё немеют и наливаются свинцом ноги. Она бы их сейчас с таким наслаждением вытянула вперёд! Но, побоявшись сделать лишнее движение, чтобы не лишиться обещанных денег, Марина продолжала сидеть в непоколебимой позе статуи. И всякий раз при команде: «Приготовились. Аплодисменты!» Марина самозабвенно хлопала с неизменной улыбкой на лице.
Массовку вновь начали менять местами.
– Девушка, – радостно позвала Елена, – идите сюда.
– Я? – переспросила Марина.
Её вновь посадили в первый ряд партера. Оказалось, что в центре студии софиты жарят нещадно. Ей стало очень жарко. После очередной перестановки Елена куда-то исчезла, а Марина, воспользовавшись сменой декораций, убежала от горячих софитов и поднялась в третий ряд голубого сектора, где и просидела оставшиеся полтора часа, всё так же живо улыбаясь и самозабвенно хлопая при команде «аплодисменты».
После съёмок массовка выстроилась в очередь за гонораром. Как и предупреждала Клара, давали всем одинаково и тем, кто молча сидел, и тем, кто задавал вопросы.
– По сколько дают, товарищи? – спросили в конце очереди проходящего мужчину.
– Как обещали. Ха! – иронично усмехнулся он.
– Ну вот, твой первый рабочий день в столице, – закуривая, сказала Клара, когда они вышли на улицу.
– У меня всё тело затекло, голова болит, – пожаловалась Марина. Она помнит, как помогала маме копать огород весной и выкапывала картошку осенью, но почему-то никогда не чувствовала такой зверской усталости как сейчас.
– А как ты хотела? Демократы помногу не дадут заработать. Сейчас не социализм: от каждого по способностям. Ты думаешь, у меня только сидеть и хлопать способность? А я вообще-то инженер-геодезист. Только время настало однажды, что пришлось в палатке торговать, а теперь вот хлопаю при команде «аплодисменты». Пойдёшь завтра?
– Нет. Устала.
– Эх, молодёжь, слабая! Ну, пошли послезавтра. Я тебе Останкино покажу. А то чего ты приехала в Москву, а Москвы не видела.
