же?
– Не плюй где ни попадя! – фыркнул Эверт и с благоговейным видом раскрыл гримуар. В полумраке, едва тронутом скудным светом тусклых свечей, от рукописных листов полилось сияние, озарившее лицо ученика. Некоторое время с зачарованным видом он переворачивал страницы, словно напрочь забыл о причине нашего свидания. Пришлось покашлять в кулак. Ноль реакции. С любопытством я встала на цыпочки и заглянула парню через плечо. Страницы у книги плотные, сероватые, испещренные незнакомыми символами, непонятными, как китайские иероглифы.
Целых полгода я пыталась выучить китайский язык на тот случай, если вдруг заблужусь где-нибудь в рисовой провинции, опоздаю на самолет и начну бродяжничать по Поднебесной. К слову, о поездке в Китай в то время я даже не помышляла. По отдельности китайские иероглифы имели смысл и даже перевод, а все вместе, собравшись в длинную живописную строку, превращались в приснопамятную абракадабру. В общем, стрекочущий язык мне не дался, и потому я, как дура, стояла на наземном переходе и не знала, где найти остановку. Сейчас я чувствовала себя так же, как на том переходе: ни черта не ясно, досадно и очень хочется спать.
– Ты ритуал с таким усердием изучаешь или читаешь рецепт превращения меди в золотые слитки? – произнесла я на ухо Эверту.
– Откуда знаешь? – испуганно икнул он.
– Чего, правда читаешь рецепт превращения в золото?! – поперхнулась я на вдохе. – Серьезно? Давай запишем и сделаем все вилки золотыми. Господи, мне же до конца жизни тогда не придется работать.
– Медь невозможно превратить в золото, – буркнул он и кивнул в сторону большого стола: – Садись и записывай.
Пристроив свечу, я вытащила из выдвижного мелкого ящика самое обычное перо, похоже, выдранное из зада, простите, хвоста гуся (подозреваю, потом несчастная птица послужила обедом), помакала в ополовиненную чернильницу и кивнула:
– Диктуй.
Эверт принялся водить пальцем в гримуаре и зачитывать:
– На кладбище выкопать могилу глубиной в полтора лея.
– Это сколько? – уточнила я.
– Вот столько. – Он показал размер себе по грудь, отчего я сделала вывод, что леями в магическом мире именуют метры. – Пишешь?
– Пытаюсь…
Совершенно точно попавшему в средневековый мир современнику грозит сдохнуть от голода и без завещания! Умение готовить на очаге и писать перьями находилось на грани фантастики. Это не по клавишам ноутбука в середине ночи клацать, набирая электронное письмо. Тут сноровка нужна. Я вымазалась, даже не написав ни одного слова. Чернила вытекли красивой яркой кляксой. Оставалось смириться со своей полной несостоятельностью писаря.
– Ты прочитай, я запомню. Ты там что-то о могиле говорил?
– Значит, копаешь могилу в два лея.
– Полтора, – поправила я, удивляясь, что он даже по второму разу книжную абракадабру правильно прочитать не может.
– В общем, сначала выкапываешь, потом кладешь туда курицу,
