я мучительно, как с утра после бурной студенческой вечеринки. Сдернула с головы покрывало, попыталась перевернуться… и с грохотом свалилась на пол. Оказалось, что я лежала не на жесткой кровати, а на узкой лавке в перевернутом вверх дном трактире.
– Очнулась? – прозвучал смутно знакомый хрипловатый голос.
– Почему я все еще в этом мире? – простонала, обращаясь в пустоту, и тут же стрельнула (в смысле сфокусировала) взглядом в сторону чернокнижника: – Не отвечай.
Он сидел за накрытым столом и, что-то жуя, индифферентно отозвался:
– Я и не собирался.
Покрывало на поверку оказалось длинным черным плащом из плотной ткани. Рукавов или прорезей для рук не было, зато имелся огромный капюшон. Другими словами, инквизиция на выезде, но не человеку в измазанной пижаме воротить нос от неожиданно свалившейся на голову одежды.
Трактир был пуст, входную дверь выбили. Сквозь проем в зловонное сумрачное нутро заведения проникал солнечный свет. Нетвердой рукой я уцепилась за лавку, чтобы подняться, и тут обнаружила на внешней стороне кисти татуировку, подозрительно похожую на ту, что имелась у чернокнижника. Открытие, сказать прямо, взбодрило и подняло давление. Я вскочила на ноги с такой проворностью, будто не валялась без сознания.
– Что это, черт возьми?!
– След от проклятья, – с индифферентным видом пояснил ведьмак.
– Я же теперь выгляжу, как адепт сатанинской секты!
– Зато ты избавилась от проклятья, – заметил Макстен и заработал выразительный взгляд.
– То есть ты мне хорошую новость сейчас сказал?
– Поверь мне, дитя, я пожил на этом свете. Когда ты точно знаешь, что не умрешь от проклятья, – это не просто хорошая, а отличная новость. Присоединишься к празднованию?
Знаете, как говорят? Если не можешь изменить ситуацию, то измени отношение к ней. Вряд ли сектантскую татушку можно стереть, послюнявив пальчик, но лазерную коррекцию никто не запрещает сделать. Как же я обожаю наш цивилизованный мир, где люди не пугаются слова «автомобиль»!
– Если ты угощаешь, – проворчала я, направляясь к столу. – А где все?
Вопрос прозвучал даже для меня странно, как будто в опустевшем трактире была не поножовщина, а удалая свадьба с дракой.
– Ушли, – отозвался Макстен и указал полным стаканом: – И дверь с собой унесли.
– Трактирщика тоже унесли?
– Пока не успели. Выпьешь за его душу?
– По-твоему, поминки – это празднование? – буркнула я, но за стол плюхнулась. Покрытый копотью щербатый Егорка стоял между тарелками.
– Кстати, это моя «абракадабра» заставила его зелеными лучами стрелять? – полюбопытствовала я.
– Больше черная магия, помноженная на твое проклятье…
– Без подробностей, – пробормотала я, не желая знать, что мной очередной раз воспользовался один из чернокнижников, которым
