но в тумане кроме самой руки и части плеча ничего больше не было видно. Голос, принадлежавший, по-видимому, хозяину ладони, произнес:
– Если что, беги. Не следует тут всем умирать. Кто-то должен продолжить дело. Красные еще не сдались.
Дима сделал шаг, стараясь разглядеть говорящего, но тот уже отступил и исчез в тумане. Невидимые враги опять окружали, снова послышались возмущенные голоса и ругательства, затем последовали удары и выстрелы. Послушавшись совета, Дима бросился бежать, но далеко уйти не сумел.
Четыре руки крепко схватили его. Голова закружилась сильнее, и, сам не заметив как, скоро Дима обнаружил себя полулежащим возле старой деревянной стены. От страха и усталости сознание его было путанным, туман все так же клубился непроницаемыми серыми облаками.
Где-то рядом слышались шорохи и стоны множества людей. Кто-то тихо переговаривался. Более-менее придя в себя, Дима ощупал стену и убедился, что она совсем не призрачная. Воодушевленный, он пополз вдоль нее, чтобы узнать, что это и где он.
Стена некоторое время шла прямо, а потом вдруг свернула под углом вправо. Вторая стена оказалась точно такой же. Потом и она свернула направо. Третья и четвертая стены тоже через некоторое время свернули направо. Дима понял, что он находится внутри деревянного здания. Почему-то не было в нем ни дверей, ни окон. А люди, с которыми Дима, казалось, вот-вот должен был столкнуться, проползая вдоль стены, исчезали, так и не появившись.
Все, что оставалось теперь, – ждать, что же будет дальше. Юноша вновь привалился спиной к деревянной поверхности. Вдруг раздался скрип открываемой двери, которая для Димы почему-то не существовала, послышались тяжелые шаги и голоса:
– Этого. И того: больно крепкий.
– И то верно.
Вновь раздались удары и стоны. Ругательство оборвалось свистом хлыста и резким криком. Кого-то потащили, снова скрипнула дверь, и опять остались только приглушенные разговоры и тихие стоны.
Дима был измучен и не знал, что делать. Он лежал, глядя в одну точку и утонув в тревожных воспоминаниях. Краем уха он слышал странную и жуткую какофонию барабанов, колоколов и все того же гудка, но даже удивиться и испугаться был не в силах.
На фоне этой страшной, сводящей с ума полифонии он уплыл так далеко, что не заметил даже, как кто-то бодро приблизился к нему, поднял за локоть, хлопнул по плечу и радостно сказал:
– Очнись, брат! Азин пришел! Все хорошо.
А затем ушел.
Наступила тишина. Дима вновь стоял один в тумане. Уже не было рядом деревянной стены и стонущих людей. Под ногами чувствовалось что-то мягкое, похожее на землю или траву. Дима сделал шаг вперед и прямо перед собой увидел вдруг деревянный памятник. За ним, в тумане, едва виднелся силуэт еще одного, такого же. Юноша сделал несколько шагов и оказался менее чем в полуметре от белой холодной стены. Она продолжалась вправо, влево и вверх настолько, насколько можно было разглядеть.
Дима
