в трактире и сумел извлечь из этого выгоду. В награду за услуги, оказанные им во время войны, ему поручили пост администратора в управлении дорог и мостов. Тогда он и встретился с Инглишем, который мечтал пустить в ход свою гироскопическую буссоль. Бомонт познакомил его с деловыми людьми, и благодаря этим знакомствам Инглишу удалось наладить дело.
Когда Инглиш обосновался в Эссекс-Сити, он вспомнил о Бомонте и предложил финансовую помощь в случае, если тот захочет выставить свою кандидатуру на пост судьи. Бомонт воспользовался предложением, представившейся возможностью и благодаря деньгам Инглиша добился своего.
Но через шесть месяцев должны были состояться перевыборы. Их результаты представлялись далеко не очевидными. Оппозиция, побежденная в прошлый раз, была не сломлена.
Сенатор приподнялся, приветствуя Инглиша.
– Я уж думал, что вы вообще не придете, – упрекнул он хорошо поставленным голосом и сел.
– Меня задержали, – Инглиш не стал вдаваться в подробности. – Что будем есть?
Пока сенатор составлял свое меню, метрдотель сунул в руки Инглишу конверт.
– Это письмо пришло для вас десять минут назад, мистер Инглиш, – шепнул он.
Инглиш поблагодарил, заказал бифштекс с зеленым горошком и бутылку вина, потом вскрыл конверт.
«Все идет хорошо. Корина отлично сыграла свой номер. Вердикт: самоубийство на почве нервного кризиса. Больше нечего опасаться. Сэм».
Инглиш сунул письмо в карман, и на лице его появилась жесткая улыбка.
Как только метрдотель отошел от стола, сенатор спросил:
– Что за история с вашим братом? Что же это он сделал, Бог мой?
Инглиш поднял на него удивленный взгляд, будто Бомонт тревожился о чем-то несущественном.
– Вот уже много месяцев Рой жил на нервах. Я предупреждал его, что он слишком много работает. И вот нервы не выдержали… Он предпочел легкий путь.
Щеки сенатора налились кровью.
– Рассказывайте другим эти глупости, – сказал он, не повышая, однако, голоса. – Рой никогда в жизни ни одного дня не работал. Говоря о шантаже…
Инглиш пожал плечами и проговорил безразличным тоном:
– От него следовало ожидать чего-то подобного. Слишком многие будут рады устроить скандал… Рой покончил с собой потому, что у него возникли осложнения в делах, вот и все.
– В самом деле? – Бомонт наклонился вперед, насмешливо глядя на Инглиша. – Я слышал, что он заставил одну женщину «петь» и что у него должны были отобрать лицензию. Это правда?
– Совершенно верно, но никто не посмеет этого утверждать, если не захочет быть привлеченным мною к ответственности за клевету.
Бомонт откинулся назад. В его взгляде появилось восхищение.
– Это так? – все же спросил он.
Инглиш утвердительно кивнул.
– Комиссар полиции начал следствие. Я с ним говорил. Он не пойдет дальше, Бомонт.
