Не выйдет наша девица! Не пустим мы ее! Не пустим, пока выкуп не заплатите!
– Что ж за выкуп вы хотите? – Опять приятный мужской голос.
– Зелена вина, решето с пирогами, курицу с ногами, барана с рогами и сто рублев денег!
– Не много ль берете?!
– В самый раз! А то наша невеста будет не про вас!
– Ну, вот вам сто рублев да корзина пирогов, дозвольте поглядеть на невесту, не крива ли?
– Ах, гости дорогие, заходите! Поглядите, а коль приглянется – то и с собой берите!
Я услышала, как вся компания с шумом и прибаутками поднимается по лесенке в мою горницу, и схватилась за голову. Что я делаю?! Ведь я этого жениха сроду в глаза не видела! Словечком с ним не перемолвилась! Какая-то говорящая кошка втянула меня в сомнительную авантюру!..
– Здравствуй, здравствуй, Василиса свет Никитична! Встречай гостей дорогих! – Обладатель приятного мужского голоса оказался непривлекательным лысым толстяком в красном кафтане.
Его окружали мои девицы; А следом за ними в комнату важно вошли Руфина и…
Господи!
Это мой жених?!
Они что, с ума тут посходили в этой сказке?!
Посреди горницы с неизъяснимым выражением лица застыл разряженный в пух и прах детинушка ростом этак под два метра и возрастом лет этак осьмнадцати. Вылитый Митрофанушка из бессмертной комедии Фонвизина. Не хватало мне только неравного брака с недорослем!
Видимо, кошка уловила мой яростный взгляд из-под фаты, поэтому апельсиновым клубком подкатилась мне под ноги и зашептала:
– Василиса, познакомься, это и есть мой второй сын, Иван. Он замечательный! Он тебе понравится!
– Сколько ему лет? – процедила я сквозь зубы.
– Это не важно. Возраст не имеет значения в любви. И вообще, вам уже в церковь пора.
– Руфина, я не хочу.
– Василиса, надо.
– Не могу.
– Ты же мне обещала! Это ненаучный подход к проблеме! Воспринимай все это как эксперимент! Как лабораторный практикум!
– Не могу.
– Заклинило тебя, что ли?! А ну-ка колдану-ка я! Видимо, Руфина и впрямь «колданула». Потому что на мою душу вдруг снизошло спокойствие и какая-то обреченность. Замуж – так замуж. За дурака – так за дурака.
Кстати, в том, что он дурак, я убедилась, даже еще и не выходя из горницы. Детинушка-жених сосал петушка на палочке и мне тоже предложил такое же угощение в качестве подарка. С петушком на палочке в руках, с фатой на больной голове, с печалью в сердце я и поехала венчаться.
Сказать, что свадьба была шумной – значит, ничего не сказать. Ковши с брагой, зеленым вином и сладкой медовухой летали над роскошно накрытыми столами: подобно лебедям и уткам. Провозглашались здравицы в честь молодых, вручались подарки (их тут же, под контролем Руфины уносила куда-то Оля). Я сидела под фатой и не могла ничего ни съесть, ни выпить.
