напоминающее чебуреки из какого-нибудь привокзального ларька.
– Всякую дрянь в дом тащишь, – укоризненно упрекнул приятеля Викентий.
– Это не дрянь, а мой завтрак, так что попрошу его не оскорблять. Это ты по утрам питаешься соевым творогом и пьешь протеиновые коктейли, хотя я тебе уже сто раз говорил, что подобный рационпрямая дорога к импотенции.
– Заткнись.
Степан только заржал.
– Все бы тебе, Степа, ржать, – печально констатировал Викентий.
– На то я и конь, – прошамкал набитым пиццей ртом Степан. – Жежебец-пжоизводитель.
Когда «жежебец» наконец насытился, Викентий с лицом, выражающим тайное торжество, выскользнул в коридор, взял с тумбочки злополучную барсетку и вернулся в кухню, где торжественно продемонстрировал сей предмет Степану.
– Козырная барсеточка, – сказал на это Степан. – На мою очень похожа. Где достал? В «Мире кожи» в Сокольниках?
Викентий чуть не сел мимо стула.
– Погоди… – прохрипел он. – Разве это не твоя?!
– Нет, конечно. Свою я дома оставил. Кешаня, что ты такой бледный?
– Тогда откуда она здесь взялась? – Викентий смотрел на барсетку, словно та была живой змеей. – Откуда?!
Степан понял, что с его другом творится нечто неладное.
– Ты успокойся, Кешаня. Может, кто из клиентов забыл?!
– Не может… – прошептал Викентий, сатанея оттого, что жизнь становилась каким-то ребусом. – Не может!
И он яростно рванул замок пухлой кожаной сумочки.
И на стол хлынул поток фотографий.
– Ух ты! – удивился Степан, рассматривая карточки. – Красивая девушка! Глаза такие выразительные. И улыбка… Я же тебе говорю, точно, клиентка оставила.
Викентий почти не слышал Степана, механически перебирая снимки. Да, на всех была одна и та же девушка. Только снята она была со спины. И Викентий не видел воспеваемых Степаном «выразительных глаз и улыбки», а лишь копну длинных волос цвета «золотой орех» и плечи, обтянутые лиловым крепдешином. Впрочем, большего ему и не требовалось. Надежду он узнал бы и со спины.
– Красивое лицо, говоришь? – только и спросил он у Степана и принялся заталкивать снимки обратно в барсетку.
– Ну, – подтвердил Степан и слегка удивился, когда его друг сунул раздувшуюся сумочку в мусорное ведро. – Почему?
– Надо.
– Она кто?
– Никто. Ее просто нет. И не должно быть.
– Ого-о! – присвистнул Степан. – Да у тебя появились сердечные раны, Кешаня!
– Степан, – металлическим голосом рыкнул Викентий, – закрыли эту тему.
– Лады. А то ты и вправду какой-то смурной сделался. Хочешь, анекдот расскажу? Свежий! Из жизни! Я сам был свидетелем!
– Валяй, – вяло согласился Викентий. После ситуации с загадочной
