(1829) и работ европейских философов, именно благодаря роману Тургенева оно приобрело значение одного из «ключевых имен» русской культуры. Имя концепта может быть использовано писателем, дано им самим, а также литературным критиком (Н. А. Добролюбов: «луч света в темном царстве», «настоящий день», «забитые люди» и т. д.) или даже исследователем. В последних случаях это имя не присутствует в художественном тексте, но позволяет видеть в литературе (творчестве писателя, литературном периоде и т. д.) те явления, которые заключают в себе смысл, обозначенный данным концептом. Естественно, что критический или исследовательский концепты рождаются из опыта осмысления литературы.
Содержание литературных констант формируется, приобретая дополнительные значения, «поле значений» по мере их накопления в литературном процессе. Само знание художника о мире включает в себя как минимум два основных источника: действительность и литературу, опыт постижения которой входит в его духовный мир. Часто именно через литературу писатель открывает в духовном и материальном мире структуры и явления, подобие, аналоги которых обнаруживает в прошлом и настоящем.
Концепт может сформироваться в творчестве конкретного писателя (концепт «рябина» в поэзии М. Цветаевой), литературном периоде или направлении (концепт «слезы» в поэзии романтизма), в национальной литературе (концепт «воля» в русской литературе) и т. д. При этом, обладая именем, концепт может иметь и его «заместители», синонимические понятия, описания и т. д. Вопрос о частотности употребления имени концепта по-разному решается в научной литературе, однако, как правило, признается важность этого фактора. В определении частотности слов, в том числе слов-концептов, сегодня помогают специальные компьютерные программы, подобные «Машинному фонду русского языка» и др. При этом сама по себе частотность употребления в тексте конкретного имени не свидетельствует о его принадлежности к концептам. Обозначенное им явление должно обладать системой признаков, позволяющих рассматривать его в ряду художественных констант.
Повторяемость литературных концептов обусловлена не только ментальностью художника, присутствием в пространстве его сознания, памяти тех или иных констант культуры, но и некоторыми особенностями самого процесса осмысления им действительности. Мировосприятие писателя, его представление о жизни отвечает общим законам человеческого познания. А. А. Потебня вслед за Г. Лейбницем, В. Гумбольдтом рассуждал о том, что представления, составляющие основу познания, способны повторяться и накапливаться в сознании человека, что ведет к формированию понятий. При этом к опыту прошлого прибавляется новое в виде данных представлений. Осознание нового на основе старого, создание нового понятия, нового слова Потебня, используя терминологию своих предшественников, называет апперцепцией. Апперцепция «…есть участие известных масс представлений в образовании новых мыслей. Последнее имеет существенное значение, потому что
