в один пальцем ноги.
Ну ладно, допустим, что у меня не получилось достать этот ларец. Но бумаги-то ее тоже заинтересовали, разве нет? Она даже спросила, все ли я забрала.
Мысли у меня путаются. Я так устала. Шея болит от ее крепких пальцев. И все же я тянусь к бумагам, чтобы разглядеть получше. В свете луны я различаю занятный витиеватый почерк. И картинки. Много, много картинок.
Прочесть текст я не смогу, а вот рисунки понимаю. Небо, рощица, холмы. Крыши домов, церковные шпили. А вот звездное небо.
Рисунки мне нравятся, даже очень. Похоже, что их набрасывали второпях, едва поспевая за полетом фантазии. На всех картинках повторяется один и тот же предмет – какой-то вытянутый овал. Может, я не с того угла смотрю, но, похоже, что этот предмет висит в небе. Но так ведь не бывает? Летают только птицы – и мечтатели.
Два – рассмейся звонко
3
Я не заметила, как настало утро. Погода изменилась: поднялся ветер, потеплело, хотя я все равно вся окоченела от недосыпа. Всю ночь думала про треклятый ларец и рисунки внутри. Мы так и сидим у тропинки. Ночью мне показалось, что безопаснее остаться на месте и не следить за миссис Делакруа, когда она пошла обратно в город. В какой-то момент мы с Коко приютились под живой изгородью да так там и остались. Петушок спит, прижавшись к моей руке. Он не любит рано вставать и совсем не кукарекает. Иногда мне кажется, что он больше похож на карманную собачонку, чем на птицу.
Я выбираюсь из-под изгороди. Бумаги куда-то исчезли. Все до одной. Видимо, ветер унес… Не знаю, рада я или разочарована.
По крайней мере, небо сегодня красивое. Таким оно мне нравится больше всего: высокое, лазурное, с быстро бегущими облачками. Мысли у меня проясняются, и я чувствую прилив храбрости. Пусть эта мерзкая тетка найдет кого-нибудь другого, кто станет таскать ее ящики. Когда она придет просить меня, я ей сразу скажу, куда засунуть этот ларец.
Я стою, опершись на ворота, и обдумываю этот новый план. И тут я замечаю в небе нечто удивительное. Прямо перед нами над маленькой рощицей. Поначалу я думаю, что мне мерещится. Что я слишком устала и проголодалась. Однако оно движется нам навстречу, и я все яснее вижу белые очертания. Это не облако. Абсолютно точно не облако. И не воздушный змей. И не птица. Мне почему-то отчаянно хочется побежать за ним следом.
Я срываюсь с места, хватаю сонного Коко, кладу его в сумку и прохожу за ворота. Огромное поле, заросшее по-зимнему жухлой травой, спускается с холма к самому городу. Когда мы выходим за изгородь, ветер ударяет меня со всей силы и прижимает к ногам юбку. Чтобы не упасть, я переношу вес на пятки. Метрах в десяти над моей головой предмет мчится вперед. Он похож на гигантскую простыню, которую ветер сорвал с веревки для белья и несет по небу.
Раздается мужской голос:
– Хватай веревку! Ради всего святого, не упусти его!
Я потрясенно замираю. Мне не видно говорящего, но голос раздается как-то слишком близко. Я бы предпочла, чтобы меня не видели в полях ранним
