и женщина жизни. И я это очень ценю. И мне очень важна твоя поддержка! Без тебя я бы пропал, понимаешь?
С этим Лёка была согласна, но промолчала.
– Но я не могу и не хочу обсуждать с тобой мою семейную жизнь! И тем более жену!
– Тема, сколько лет назад ты развелся?!
– Сколько бы лет назад я ни развелся, – сказал он твердо и твердой же рукой открыл дверь в свой номер. Лёка волоклась за ним, как будто он тащил ее на аркане. – Все равно Настя и Дашенька были, есть и будут частью моей жизни!
– Да кто ж спорит… – пробормотала Лёка.
Он кинул сумку на пол и аккуратно повесил на вешалку куртку.
– Настя хороший человек, – продолжал Артем. – Мягкий, добрый, не скандальный, – добавил он с нажимом. – И мне не нравится, что ты к ней предвзято относишься!
– Да я никак к ней не отношусь. – У Лёки заболел висок. – Я просто спросила!
– Можно подумать, я не вижу! Тебе не нравится, что я ей звоню, не нравится, что я общаюсь с дочерью! Тебе ничего не нравится!
– Артем, если ты хочешь со мной поссориться, поссорься или завтра, или по какому-нибудь другому поводу! Из-за твоей бывшей жены, – это тоже было произнесено с нажимом, – я ссориться не хочу. Я в Питер поехала специально, чтобы ее искать, можно подумать, мне больше делать нечего!
– Как ты можешь, Лена?! Человек пропал, а ты говоришь – делать нечего!
– Но он же не из-за меня пропал! Если я могу помочь, я помогу, а если нет, то тогда какая от меня польза? Я бы лучше в Москве осталась!
– Лена, я никогда не думал, что ты такая черствая!
– Черствая бывает булка, – сказала Лёка. Она вдруг очень устала. – Давай спать, а?
Он посмотрел на нее, и Лёка вдруг отчетливо поняла, что ему хочется, чтобы она ушла.
Он не хочет с ней спать. Он хочет звонить на мобильный своей бывшей жене – «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – курить, смотреть в окно и предаваться отчаянию.
Предаваться ему хочется в одиночестве.
Деятельная Лёка отчаянию как минимум помешала бы или, еще хуже, свела бы его на нет.
Как всегда, когда требовалось принять решение, Лёка его приняла, освободив Артема от необходимости делать это самому.
– Темочка, – сказала она и улыбнулась фальшивой улыбкой, – я пойду к себе. Я что-то так устала, сил нет никаких.
Он, всегда такой внимательный к ее настроению, сделал вид, что фальши не заметил. В конце концов, это она сказала, что уходит, а не он выгоняет ее вон из своего номера!..
– Я тебя провожу.
Она кивнула, чуть не плача.
Он ничего не понял. Он, самый понимающий, самый тонкий, самый нежный и правильный из мужчин! Он, который всегда помнил, что нужно взять запасные туфли, потому что у нее «устанут ножки»! Он, который знал, что она любит салат «Цезарь» и очень много подливки! Он, который называл ее Киска – никто и никогда не называл ее Киской!
И он ничего не понял!
Ни ее ревности, ни огорчения,
