с ним, вдруг он ненормальный до сих пор. А после тебя уже отправим его на тесты.
Михаил кивнул, вошёл внутрь и остановился перед братом, который смотрел на него снизу и молчал.
– Ну садись, чего стоишь? – спросил наконец Егор, и Михаил сел в соседнее кресло, поставив ноутбук на стол. – Расскажешь мне, как я тут оказался, и зачем вы меня привязали?
– Расскажу, но сначала ты. Сколько тебе лет? И какое сегодня число?
– Миш, а как меня зовут, ты не забыл? Что за дурацкие вопросы?
– Ну и всё же ответь.
– Тридцать шесть, – Егор поболтал голой ногой, торчащей из халата, – у тебя нету тапок каких–нибудь, а то пол холодный?
– Есть, но в кабинете, я принесу потом. Так какое число сегодня?
– Вчера было 26 июня, значит сегодня 27.
– Егор, тебе скоро исполнится 41 год, а сегодня 19 февраля.
– А я предупреждал, что однажды ты свихнёшься. Помнишь? Все эти сто тысяч раз? И вот этот день настал. Свихнулся ты, а привязали вы меня. Логично!
– К сожалению, всё наоборот, – сказал Михаил, – ты удивишься, как много всего пропустил.
И он рассказал о том, что случилось с миром и с ними обоими, опустив события в подвале его дома. Некоторое вещи стоит оставлять при себе.
– Вот, – Михаил повернул ноутбук и открыл крышку, – сам посмотри, как сейчас выглядят города и как мы живём. Почитай про больных, а потом я устрою тебе экскурсию наружу.
– Подожди, – Егор даже не посмотрел на экран, – ты хочешь сказать, что я больше четырёх лет был не в себе? Я ведь помню, что встречался с тобой два дня назад. Для меня это реально два дня назад!
– Ну и что не так? – спросил Михаил, вставая.
– Для тебя это не два дня. Получается, что ты не встречал меня четыре года. И ты просто смотрел, как я лежу, привязанный к этой чёртовой кровати, и разговаривал с каким–то дедом! Он для тебя был важнее! А потом ты зашёл в эту комнату и начал разговор с вопросов! Никаких эмоций, словно мы вчера расстались, словно тебе наплевать. Где хоть какие–то чувства? Миш, ты кто?
– Я принесу тебе тапки, – Михаил повернулся и вышел из комнаты, уловив ухмылку стоящего у стекла директора.
Он остановился в коридоре, прислонившись к стенке, и долго стоял, успокаиваясь. Чувств было много, но он не хотел показывать их Егору, потому что боялся. Но и его брат никогда бы не завёл разговоров о том, что кто–то не обнял его после разлуки или не прослезился, не тем он был человеком. Так что на его последний вопрос Михаил мог бы невежливо ответить точно таким же вопросом – а кто ты, Егор?
***
Вечерний город Михаил чаще всего видел из окна своего кабинета, но та картинка никогда не менялась, хотя, надо отдать должное, выглядела она впечатляюще. Сияющие огни центра плавно переходили в слабое мерцание периферии, упирающейся в полную темноту Старого района. Особенно красиво всё это смотрелось на закате, когда вдали ещё было можно различить
