Франсуаза, называющая «милочкой» пышнотелую мадам Соколицу, тогда как свою собственную дочь, малышку Манон, Франсуаза называла исключительно «мадемуазель Мари-Женевьев Морель», безо всяких там «милочек», «пупскиов» и «ангелочков».
– Только попробуй, предательница, польститься на чары этой итальянки, и я жестоко отомщу тебе от имени малышки Манон! – Прошептала я Франсуазе, пользуясь тем, что все увлечены очередной историей Габриеля, и не смотрят в нашу сторону. Франсуаза порадовала, на чары не польстилась, но вместо приемлемого «мадам Фальконе» называла её теперь попросту Витторией, думается, исключительно мне назло! Негодная Франсуаза! Ну, да бог с ней.
Помимо Фальконе, из отсутствующих за обедом, ныне был русский журналист Арсен, с которым мы уже успели познакомиться на прогулке, и ещё один интересный молодой человек по фамилии Гринберг.
Прошу, не поймите меня неправильно – когда я говорила «молодой человек», я имела в виду его исключительно юный возраст. Вряд ли он был старше Габриэллы, но Габриэлла всё же приехала сюда с матерью, тогда как мсье Гринберг явился один. А когда я назвала его интересным, я ни в коем случае не подразумевала внешнюю привлекательность, хотя собою он и впрямь был хорош – вот только его бы побрить, да убрать куда-нибудь эти неаккуратные пейсы! Интересным его делал скорее этот восточный колорит, а так же лёгкий ореол загадочности: никто из собравшихся толком не знал о нём ровным счётом ничего. Не считая тех фактов, которых никак не получилось бы скрыть: во-первых, он еврей, а, во-вторых, поселился в отеле совсем недавно. Номер люкс, комната «13А», на третьем этаже. Это всё я узнала от Франсуазы, а она от своей горничной. Ещё сказали, что Гринберг, как истинный представитель своей нации, затребовал скидку на номер, в силу того, что число-то уж больно нехорошее! На месте Шустера, я бы предложила нахальному мальчишке выметаться ко всем чертям, но хозяин отеля пошёл навстречу и любезно согласился сбавить некоторую часть от стоимости в качестве компенсации за тринадцатый номер. Каково? По-вашему, это не делает паренька ещё более интересным? Мне вот он, например, сразу понравился. Умный, хваткий, с живыми, бегающими глазами. Его бы в business с таким-то потенциалом, далеко пойдёт!
А ещё, по-моему, он был безнадёжно влюблён в Габриэллу, если я хоть что-то понимала в людях! Вот только мадемуазель Вермаллен не было ни малейшего дела до сохнущего по ней Гринберга, сама она всей душой была расположена исключительно к Габриелю Гранье. А тот, в свою очередь, неровно дышал в мою сторону – теперь я знала это уже наверняка. Презабавная получалась ситуация! Замыкая круг, я должна была воспылать тайной страстью к хваткому еврейчику, но, увы, он был для меня слишком молод. Лет семь нас разделяло, или даже восемь – ну куда это годится? Вот и я думаю, что никуда.
Так что, вашей покорной слуге ничто не мешало весь вечер любезничать с Габриелем, но, в то же время бросать взгляды украдкой на симпатичного блондина Арсена, что сидел напротив, и тоже, время от времени, поглядывал на меня. Хороший он был парень! Мы могли бы поладить.
После
