сказала я. – Но вот погода и правда ужасная.
– А я люблю дождь, – весело сказала Юка.
– Ты всегда такая жизнерадостная? – спросила я.
– Наверное, – ответила Юка. – Просто я люблю этот мир, – она взглянула на небо. – Дождь очищает душу, он смывает с тебя всю твою боль и притаившейся печали и обиды. Он очищает все загнившие раны и смывает этот гной вместе с твоими слезами. Дождь-целитель наших душ, – рассказывала она. – Вот, что я думаю о дожде! Глупо, да? – засмеялась она.
Я задумчиво смотрела на Юку, на её доброе лицо и сияющие карие глаза. Даже в пасмурную погоду эти глаза сияют. Они для меня словно маяк. Я подставила ладонь под капли дождя. Листья деревьев оживали, умываясь водой, постепенно оживала и я.
– Я не думаю, что это глупо. Я думаю, что ты права, – ответила я. – Юка, если ты будешь для меня маяком в этом море черни, ты не будешь против это? – поинтересовалась я.
– Я? – удивилась она, и глаза её блеснули от изумления. – Не против. А ты будешь для меня этим дождем?
– Дождем? Хорошо, – я улыбнулась. – Если хочешь, я буду для тебя самым сильным ливнем.
Я впервые произносила такие странные слова. Но сейчас это не казалось мне чем-то из ряда вон выходящим, а совсем наоборот…
ил. Ледяной маяк
***
– Мэй! – крикнула Альба, прикрываясь руками от потоков ливня. Она схватила меня за руку и затащила обратно в хранилище.
– Я решила освежиться, – сказала я. – А когда-то я ненавидела дождь, но благодаря ей… – я замолчала и улыбнулась.
Альба принесла старое большое покрывало и стала раздевать меня.
– Нога не болит? – спросила она.
– И правда! – удивилась я. – Не болит, – радостно сказала я, стягивая мокрую футболку.
– Завтра даже шрама не останется, – ответила Альба. – Но всё же странная ты.
Я укуталась в одеяло и взяла большую кружку с чаем. Теплый напиток грел мои замершие руки. Приятный запах ласкал нос.
– Все мы странные, – спокойно сказала я, аккуратно отпивая из кружки. – Ты тоже странная.
Альба слегка усмехнулась и присела на стул. Она была худой, невысокого роста и выглядела лет на четырнадцать. Альба заметила, что я разглядываю её.
– Мне семнадцать лет, никак не четырнадцать и не тринадцать! – воскликнула она, насупив нос.
Я не смогла сдержать улыбку, смотря на ёё детское выражение лица. На что Альба раздраженно фыркнула.
– Подумаешь, ну, выгляжу, как малявка, и что? – спросила Альба, как бы сама у себя. – Вот тебе сколько лет?
– Мне? – я задумалась. – Ну, наверно двадцать, а может двадцать один – сказала я, озабоченно. – Ах, нет, двадцать два!
– А ведешь себя как четырнадцатилетняя девочка! – воскликнула Альба.
– Детство бьёт ключом в моем стареющем организме, – засмеялась я. – Душа не попа, вечно
