отдайте его… – я чуть было не сказал “этой красивой девушке со мной”, – положите тут.
– Как скажите, – и эхо четырехметрового потолка подпевает “чеканутый… чеканутый…”.
Принцесса делает вид, что листает меню. На самом деле, сразу понятно, что она не пробовала земной еды и не имеет ни малейшего представления о том, что такое кофе или бутер. У них едят лепестки растения прунинратарада (здоровенные лопухи метров в шесть каждый). Это растение интересно тем, что внутри у него жареная говядина и, в зависимости от спелости, различается степень прожарки.
– Да ну, – я махнул в ее сторону, – херня.
– Это правда! – возмущалась принцесса, – но есть у нас те, кто ест ее совсем молодой. Этого делать нельзя. За поедание прунинратарады в неспелом виде грозит тюрьма! Все, потому что молодое растение внутри заполнено сырым мясом, и тот, кто съест его – становится зависимым.
– Они вроде наркоманов наших или зомби?
– Понятия не имею, – развела руками принцесса, – я изучала только процесс размножения на планете Земля.
– Насколько глубоко? – у меня загорелись глаза и покраснели щеки.
– Досконально! – принцесса кивнула и провела рукой создавая в воздухе плоскость, – я знаю все.
– Рад слышать.
Что-то в ней было. Я не хотел этого делать, но видел в ней свою жену. Ну, то есть, бывшую жену. По ошибке еще называю ее “жена”, такое бывает. С ее уходом я стал много писать и время для меня остановилось. Дни, недели и месяцы я просиживаю над своей рукописью. Не удивительно, что, отрываясь от бумаги, я называю того, кого уже нет со мной “женой”.
У принцессы точно такие же глаза. Это странно. Сейчас она усмехнулась точно таким же смешком. Я прямо вижу, как моя бывшая отворачивается позерски, издавая вот такой смешок. Подносит руку ко рту, чуть запрокидывает голову. Взгляд устремляется вверх, и она издает этот смешок. Я вижу, как мы лежим после секса, я шучу ей про то, что никогда еще не занимался столько физкультурой (ну мещанский у меня юмор, ну что поделать), а она издает этот смешок. Что бы я не вспомнил сейчас – везде будет этот смешок. Да чего уж там, все наши совместные годы – это один ее уродливый смешок.
Наверное, хватит ее поносить. Жену, в смысле. Бывшую, конечно же. Мысли о ней похожи на рвоту при сильном опьянении: тебе плохо от того, что перестало быть хорошо. И не надо сейчас мне тут, мысль глубокая.
Я помню все, что с ней связано и ни на минуту не забывал. Временами, я прокручиваю, словно старую киноленту, наши совместные поездки и тупые бессмысленные дни. Мне с ней было хорошо.
– Так что мне заказать, как считаешь? – спросила принцесса.
– Это не важно, – ответил я и дотронулся до ее руки, – ты все равно ничего не сможешь заказать.
– Жаль, – кивнула принцесса; затем, поразмыслив, добавила, – а мы заведем собаку?
– Конечно, – я посмотрел на нее и полюбил.
Вокзал
