взял меня с собой. А еще память прежних поколений моего рода всегда со мной.
– Как это? – удивился тамплиер.
– Что здесь удивительного? Вы, знатные франки, имеете родословную, знаете, какими подвигами отличились ваши предки в прежние столетия. А мы еще сохраняем в памяти нашу землю, события, происходившие на ней.
– У иудеев голова не больше, чем у франков. Как же в ней помещается столько всего?
– И у франка, и у жителя Палестины в голове неимоверно много свободного пространства. Надо всего лишь научиться его заполнять, надо заставить свою голову работать.
Речь зашла о вопросах, в которых де Пейн ничего не смыслил, и чтобы не показаться недалеким, франк переменил тему:
– В твоем голосе я уловил печаль. Разве ты недоволен тем, что Святая земля находится в руках христиан?
– Не знаю, – честно признался иудей. – Надо видеть, чем это закончится.
– Хватит ли твоей жизни, чтобы окинуть взором произошедшие великие свершения в этом мире.
– Разумеется, нет. Величие дел видится на расстоянии. Сегодняшние события будут оценивать наши далекие потомки.
– Тогда тебя и не должно ничто печалить сегодня, коль ты не можешь оценить происходящее. Но вместо того, чтобы радоваться освобождению Гроба Господня от власти неверных, ты печалишься. В чем причина?
– Господь пожелал, чтобы на этой земле жили иудеи, а они рассеяны по всему свету.
– Ты хочешь сказать, что франки, германцы, норманны, которые сейчас здесь, – тоже не на земле, отведенной им Господом? Их здесь быть не должно?!
– Не знаю, – честно признался иудей. – Время скажет свое.
– Хоть чего-то ты не знаешь. Но я знаю точно, что святые места отныне и навсегда будут охраняться христианами. Даже если для этого придется всему Западу переселиться на Восток.
Несмотря на уверенность в своей правоте, на душе магистра остался неприятный осадок после разговора с другом. Он опасался, что продолжение беседы его не развеет, а только усугубит, а потому мысли он решил сменить физическим трудом:
– Однако, добрый друг Понтий, иерусалимский король ждет от нас Ковчег Завета.
– Жаль разочаровывать короля, но у него нет шансов обладать святыней иудеев.
– Почему ты сразу сдаешься, Понтий? Разве Ковчег Завета не находился в Иерусалимском храме? Разве это не последнее место его пребывания?
– Да, это так. Но в последний раз он покоился на самом почетном месте храма полторы тысячи лет назад. С тех пор о Ковчеге Завета говорят все, но никто его не видел.
– Но ведь он находился в храме, и почему бы ему не оказаться в каком-нибудь тайнике на месте разрушенного святилища? – не желал терять надежду тамплиер.
– Ты копаешься в руинах последнего храма, разрушенного римлянами тысячу лет назад. В этом храме Ковчега Завета не было. Думаю, что после его исчезновения иудеи просеяли землю, на которой стоял
