позволяла себе разгуливать по штабу в платьях и макияже, совсем по-женски, но ее женскую заботу не мог скрыть даже камуфляжный костюм последней модели.
– Знаешь, как называют помощь, о которой не просили? – спрашивал Игорь и сам же отвечал. – Вредительство, Мальта.
Вадим посмеивался и хотел провести с Игорем таинственную разъяснительную беседу, что у них с Мальтой да как, но занялся собой и забыл. Мальта часто некстати болталась рядом и отвлекала Игоря, но именно она помогла ему незаметно уйти. Игорь рассудил, что у нее был личный интерес.
Мальта не одобряла заигрывания Вадима с правящей партией «Три Сибиряка», ворчала, что главный непростительно быстро сблизился с Т1, уверяла, что там все странней и запутанней, и непонятно, кто кого доит. Но она не чувствовала в себе достаточно уверенности, чтобы спорить. Поэтому действовала из-за спины.
Осознав просто-таки монументальную решимость Игоря ехать в Москву, она помогла ему сказаться больным и создать весьма убедительную голограмму – в соплях и под одеялом. Деньги на нее они взяли из общего банка пожертвований на САП, которую отдельные лица упорно продолжали звать СПА. Одна из ошибок юности Вадима.
На поездку Королев особо не потратился: спасли попутки и внешность подростка. Тучному водителю фуры он отдал второй саморазогревающийся обед, макароны с сыром. Макароны Игорь не любил, а вот горячие пельмени с грибами – это да. Подкрепившись, он вытер сметану с губ рукавом объемной военной куртки – он был не то чтобы атлетически сложен, но для веса носил вещи не по размеру.
Действовать предстояло четко и быстро: Мальта долго не выдержит, голограмма тоже, и то, что на него пока не кричат через приемник-браслет – натирает запястье, кстати, знатно, – все это ничего не значит.
Местность он изучил при переходе границы в Екатеринбурге. К документам не придрались – Игорь Шестаков. Звучит неподозрительно, а то, что он на кого-то там похож, работнице службы контроля было неинтересно. Он и на ее мужа похож, что изменил и бросил с ребенком, так что «п-п…шол!» из метрополии в свою грязную Москву.
Вопреки всем ожиданиям, воздух в Подмосковье оказался чист и приятен. Игорь слышал, что прежнего президента Москвы – тот был тертый Калач – в этих местах звали не иначе, как «господин». Ногинский округ, в котором Игорь скрывался, расцвел еще в его правление и дальше не загибался. Или не разгибался, как шутил Вадим.
Мальта шутила, что Антонов при Калаче точно не загибался, а вот сейчас, наоборот, вынужден мириться со стесненными обстоятельствами. Игорь, в свою очередь, считал, что Мальта ошибалась. Она не разбиралась в политике, потому что девчонка. Потому что Антонов продолжал шиковать. В этом Игорь убедился, разглядывая поместье в портативный бинокль.
Преданность стилю барокко выдавала годы возвышения Антонова: конец девяностых или начало нулевых. Шубохранилище было построено гораздо позже и напоминало арт-объект: трехэтажное здание с высокими потолками и огромными разноцветными окнами. Игорь не
