нравственности не в состоянии. При сем просили ген. Булгакова, как начальника, войти в наше бедственное положение и разрешить нам пропуск на Линию хотя посредством карантинного очищения для покупки необходимых к пробавлению жизни нашей потребностей, ибо мы в три года заточения изнурены до невозможности более к перенесению; а буде он сам то решить не может, то попросил бы Монаршее позволение отправить от нас депутатов со всеподданническою просьбою о прекращении вам угнетения и что мы надеемся пред Престолом чадолюбивого Монарха испросить сохранение бедных остатков верного ему Кабардинского народа, но и после сего положение наше ни мало не переменилось: народ наш, пухнув без соли и без одежды, рассевался в лесах подобно алчущим диким зверям; но и в сей крайности ничего не предпринимали ко вреду Линии, ибо в начале 1810 года ген. Булгаков, отправясь с войсками за р. Кубань, открыл нам Линию, забрав с собою почти все войско, но верность наша за всеми крайностями терпения не поколебалась. По возвращенииже из-за Кубани сей генерал приближался с войсками и к нашим пределам, посему благонамереннейше из нас представились к оному и на повторение от сего вышеприведенных требований, также как выше изъяснено и ответствовали, но ген. Булгаков неминуемо требовал возобновления присяги в безмолвном повиновении к его власти, обнадеживая, что после того немедленно с войсками возвратился. Посему и решились собравшиеся к нему оного удовольствования, с коими производилась неизвестная до того времени церемония, то есть каждый из находящихся тогда Кабардинцев должен был под распущенными воинскими знаменами под священною книгою Корана произносить сочиненную в новой форме присягу, по произнесении которой без закрытия давали восчувствовать, что обряд над ними произведенный употребляется от Русских то им (?) над явными злопреступниками. После таковых оскорблений приступлено было к переговорам и требованиям от нашего нашего народа подати для освобождения жилищ, имуществ, жен и детей наших и во время сей нашей полной доверенности к святости договоров отняли наши табуны, жгли домы и храмы наши, отбирали имущество без всякого от нас сопротивления, чему доказательством послужит, что при всей той общей тревоге не потеряно у нас, кроме одного князя Джембулатовской фамилии, сына Ахмед-гиреева и шести узденей и то от замешательства в Российском войске по незнанию, что оные были отправлены от ген. Булгакова для уговора нашего народа отдать без сопротивления свои имущества Российскому войску и нескольких еще безоружных баранщиков убитыми и попавшимися со скотом в плен пастухами. Сии разорения, которые отчасти изъяснены в поданной от народа просьбе к ген. Вердеревскому, да послужат хотя малою нам отрадою потому, что чрез оное Российское правительство удостоверится как в незыблемой нашей преданности и прикосновенности нашего народа к заразительной болезни, ибо большая часть Кабарды, как-то по рр. Баксану, Чегему, Урухам