опешила. Первый раз Анабель, да и вообще кто—то из учителей выражался так по поводу внешнего вида. После этих слов женщина возвращается в сторону электронной доски с желанием продолжить урок. Аня с ужасно недовольным лицом, вытягивает руки вслед за учительницей и движением пальцев начинает выражать своё недовольство, медленно сжимая их в кулак. Вовремя среагировавший Макс хватает её за руки и опускает их под парту. В этот момент Анабель поворачивается лицом к классу, возвращая свой надменный взгляд на Анну и Макса, всем своим видом выдавая отвращение к их поведению, и произносит:
– Еще прелюдий здесь не хватало! Сейчас к директору отправлю.
– Извините, Анабель Бор, этого больше не повториться. – улыбается Макс.
Аня быстро берёт себя в руки и вздрагивает. Она до ужаса брезгует, когда её кто—то трогает, но в этот раз приходится терпеть. Хоть прикосновения Макса не более приятны чем касания другого человека, они позволяют не нажить лишних проблем перед поездкой. Макс, светловолосый, кудрявый худой парень в очках – единственный друг Ани. Но это нисколько её не напрягает.
– Домо—о—ой – протягивает Аня шёпотом, услышав мелодию, означающую перерыв между уроками. – Я ухожу домой.
– А как же обед? – пытается остановить её Макс. – Халявная булочка в честь дня рождения?
– Ладно, ради булочки можно остаться еще на урок, – зевая и потягиваясь отвечает девушка.
***
Семья Слот живёт в небольшой квартире. После войны и перестройки собственное жилье считается роскошью, но Миша Слот получил его как военнослужащий. Квартира небольшая: коридор с обоями стандартного бежевого цвета (не менявшимися с момента переезда), две комнаты и кухня, расположенная напротив спальни Эрика и Ани. Так как солнечная сторона дома досталась ребятам, то кухню пришлось освещать посредством светлых обоев и ламп. И теперь кажется, что там всегда лето. Это любимое место Лиды Слот. Чего нельзя не сказать о комнате детей: мать Эрика не заходит туда вообще. Она с самого начала холодно приняла Аню, ведь, зная характер мужа, она была уверена, что Миша теперь будет любить её не меньше, чем своего сына. А что, если и сын полюбит её больше, чем родную мать?!
Это чувство ревности было лишь началом. Но уже его хватило, чтобы количество раз, когда Аня прошлась дальше по коридору и заглянула в комнату родителей, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Недовольство Лидии началось с того, что по просьбе отца её любимый сын спал теперь на полу, а через пару дней к нему перебралась и Аня. Каким возмутительным показалось ей это! Она долгое время вела беседы с ребятами о том, что им не стоит спать вместе, но все было бесполезно. Годам к восьми, чтобы не злить мать, Эрик просыпался пораньше и будил Аню, помогая сонной девочке перелечь в свою кровать. А уж став подростком он очень доходчиво объяснил матери что спать отдельно от Ани он не будет, и что хочет сделать ремонт в спальне по—своему. Уступая его желанию, комнату сделали полностью белой,
