rel="nofollow" href="#n_109" type="note">[109], стала происходить постепенная исламизация националистического движения в Чечне. К тому же некоторые ветераны советско-афганской войны, исповедующие радикальный ислам ваххабитского толка, такие как саудовец эмир Хаттаб, устремились в Чечню как новое поле битвы с неверными против угнетения мусульман. Исламизации подверглась идеология, символика и даже имена полевых командиров чеченского сопротивления. К примеру, герой первой чеченской войны Шамиль Басаев, лидер чеченских сепаратистов и разработчик самых громких террористических актов в России последнего десятилетия, принял новое имя Абдулла Шамиль Абу Идрис[110].
После окончания регулярных боевых действий и установления прочной власти федерального центра в Чечне в 2000 году боевики чеченского националистического движения перешли к партизанской тактике и методам террористической войны. При этом лагерь чеченских сепаратистов не был единым. Наряду с ваххабитскими группировками против Российской армии и местных сил безопасности воевали националисты, исповедующие традиционный ислам[111]. Идеологические различия обусловили неодинаковость тактик вооруженного сопротивления, принятых в разных лагерях сепаратистов. Стоит особо отметить, что за внедрение терроризма смертников и подготовку всех атак смертников до гибели Басаева был ответственен лагерь воинствующих ваххабитов. Ваххабизм предоставил идеологическое обоснование и этическую легитимацию такой формы борьбы с противником. В начале 2000-х годов Басаев объявил о создании подразделения смертников под названием «Риядус Салихийн» («Сады праведных»), которое не отражало какую-то единую структуру, но было скорее вывеской, под которой лидер экстремистов объявлял о своей причастности к подготовке атак смертников.
Во многих отношениях терроризм смертников в Чечне необычен. Во-первых, для него характерен очень высокий процент женщин – исполнительниц атак смертников. Специалисты в области психиатрии и психологии Анна Спекхард и Хапта Ахмедова, проводившие специальные исследования чеченского терроризма смертников, подсчитали, что женщины-смертницы принимали участие в 22 из 27 террористических операций с участием смертников (с июня 2000 по май 2005 года). Их доля среди смертников составила 43 % (47 из 110 человек)[112]. Более того, его начало было отмечено первой атакой, осуществленной смертницей – Хавой Бараевой, сидевшей за рулем грузовика, взорвавшегося у штаб-квартиры омского ОМОНа в селении Алхан-Юрт. Российская пресса окрестила исполнительниц атак смертников «черными вдовами», поскольку многие из них были чеченскими женщинами, потерявшими в ходе войны своих мужей, братьев и других родственников.
Несмотря на участие арабских волонтеров и бывших «афганцев» в боевых действиях чеченского националистического движения, терроризм воинствующих ваххабитов в Чечне не вышел за рамки регионального. Ш. Басаев выказывал стремление к освобождению всего Кавказа от власти федерального центра России и
Погиб в июле 2006 года.
В частности, лидеры самопровозглашенной Чеченской республики Ичкерия Абдул-Халим Сайдуллаев (2005–2006) и Доку Умаров (с 2006 г.).
Speckhard A. Black Widows: The Chechen Female Suicide Terrorists / A. Speckhard, Kh. Akhmedova // Female Suicide Bombers: Dying for Equality? / edited by Yoram Schweitzer. – Tel Aviv, 2006. – P. 63. При этом стоит учесть, что ученые, следуя широкому определению терроризма смертников, включили в число смертников всех участников террористических операций в Москве («Норд-Ост», 40 человек) и Беслане (Северная Осетия, сентябрь 2004-го, 32 человека), что значительно увеличило общее число чеченских смертников.
