оттенок не мог быть природным. Это просто контактные линзы с черным рисунком, как настоящие глаза. Она видела рекламу таких в журналах. Смущало ее вот что: когда свечи вспыхивали и зрачки его сокращались, радужная оболочка, похоже, расширялась. Могло ли так казаться из-за контактных линз?
Линз он не носил. Инстинкт подсказывал ей, что все, что она видит, – блеск черных волос, необычный оттенок глаз, – все это правда.
Он притягивал ее к себе. Непостижимая сила овладела ею почти на физическом уровне. Пламя свечей подрагивало, а свет от них казался ярче, ибо солнце уже скрылось за горизонтом и улица за окном погружалась в сумерки. Теперь лишь огонь свечей разгонял полумрак офиса, отбрасывая тени на жесткие черты его лица, в то время как глаза казались ярче, чем всего несколько секунд назад.
Никто из них не сказал ни слова с того момента, как он сел в кресло, и тем не менее ей казалось, что она уже сражается за свою силу воли, за власть над собой, за свою независимость. В душе она вдруг ощутила панику, трепет, подобный пламени этих свечей. «Он знает», – подумала она и напрягла всю волю, решив бежать. Забыть о казино, забыть хорошие деньги, которые они приносили ей, – забыть обо всем, кроме выживания. «Беги!»
Но тело ей не подчинялось. Она по-прежнему сидела на месте. Застывшая… Загипнотизированная.
– Как вы это делаете? – наконец спросил он спокойным и ровным голосом, будто вихри и волны энергии, атаковавшие ее, не имели к нему отношения.
И снова голос его будто прорвался сквозь ураган несобранных, овладевших ею эмоций, вернув ее к реальности. В изумлении она уставилась на него. Он думает, что она все это устроила?
– Это не я, – выпалила она. – Я думала, это вы.
Возможно, она ошиблась, потому что в призрачном, пляшущем свете горящих свечей прочесть выражение лица нелегко, но ей показалось, что ответ ее вызвал у него легкое изумление.
– Ваше жульничество, – пояснил он. – Как вам удается воровать мои деньги?
Глава 3
Быть может, он не знал.
Его невежество, как ни странно, вызвало у Лорны облегчение. Она сделала глубокий вдох. По крайней мере, теперь она имеет дело с тем, природа чего ей ясна. Игнорируя странную ауру, образовавшуюся в комнате, и почти физически ощущаемое ею… нечто… она вздернула подбородок, прищурилась и ответила ему прямым, невозмутимым взглядом:
– Я не жульничаю!
Она не лгала. Имея в виду общепринятый смысл понятия «жульничество».
– Конечно жульничаете. Никому не везет так, как вам, если он, простите, она не жульничает.
Глаза его блестели, но в ее книге блестящие глаза считались не таким ужасным понятием, как, например, глаза горящие. Как бы там ни было, гореть глаза не могли. Что с ней вообще творится? Неужели ей в напиток подсыпали наркотик, когда она отвернулась? Она никогда не пила алкоголь на территории казино, предпочитая кофе и прохладительные напитки.
