поздно поняла свою ошибку. Измотанная нервотрепкой, она выпалила первое, что пришло ей на ум:
– Нет, совсем не то… Я не имела в виду покупку. У меня и денег-то таких нет. Я лишь…
Увидев, как Никос снова взглянул на золотые часы на запястье, Сейди рассердилась и заговорила, забыв об осторожности:
– Черт тебя побери, ты отобрал у нас все! Все, чем владел мой отец. Остался только особняк. Я надеялась, что смогу арендовать его у тебя.
– Арендовать?
Враждебный тон Сейди лишь сильнее разозлил Никоса. Каждый мускул на его лице напрягся, губы сжались в тонкую линию.
– Особняк – красивое здание в элитном районе Лондона. После реставрации его удастся продать за пару миллионов или даже дороже. С какой стати мне сдавать его тебе в аренду?
– Потому что он нужен мне.
Сейди не стала уточнять, что от этого дома зависит счастье и душевное равновесие ее матери. Она не готова подробно рассказывать о своих волнениях, которые и привели ее сюда. Она ни о чем не скажет этому жестокому человеку, скрестившему руки на широкой груди. Его глаза холодны как лед, он смотрит на нее, словно обвинитель в уголовном суде. Кажется, что он вот-вот вынесет ей смертный приговор.
– Ты признал, что особняк нужно реставрировать. Значит, тебе не удастся выгодно продать его в ближайшее время.
– Я не смогу отреставрировать его, если ты и твоя мать будут там. Я был уверен, что дал необходимые указания своему адвокату…
– Дал.
Несколько дней назад Сейди получила письмо с уведомлением о том, что отныне «Терновниками» владеет Никос Константос и она с матерью обязана покинуть дом до конца месяца. По счастливой случайности это письмо не попало в руки матери Сейди сразу. По меньшей мере какое-то время ей удавалось оберегать маму от неприятных вестей. И все же та каким-то образом нашла письмо. И ужасно запаниковала, чего Сейди и боялась. Состояние матери стало решающим фактором, заставившим ее понять: за помощью необходимо обращаться непосредственно к Никосу.
– Твой адвокат в точности исполнил твои указания, об этом не беспокойся.
– Тогда тебе известны мои планы насчет этого дома. Жильцы мне в нем не нужны.
– Но нам некуда идти.
– Подыщи что-нибудь.
Сейди не предполагала услышать столь жестокий ответ. Никос казался теперь воплощением равнодушия, и она уже не знала, на что надеяться. Но намного хуже то, что на нее нахлынули воспоминания. Перед ее глазами встал образ Никоса, которого она знала пять лет назад. Он был совсем не похож на этого хладнокровного монстра, в которого превратился.
Сейди любила того, иного Никоса. Любила настолько, что решила пожертвовать своими чувствами ради него. И все для того, чтобы выяснить, что Никос может быть настолько бессердечным?
На нее обрушилось ужасное ощущение проигрыша, на глаза навернулись жгучие слезы. Собрав волю в кулак, она все-таки сдержала слезы.
– Это не так просто.
