детей оберегала,
А тех же мучила порой,
Да так, чтобы не знал иной
Какие подлости творит
(Пока муж сладко в спальне спит).
IV
Красавиц Фрикс уже подрос.
С горбинкой выделялся нос.
И басом голос зазвучал,
А волос кучерявым стал.
Глаза горели, как алмаз
(Утонешь в них, без всяких фраз).
Все хорошел Фрикс сын – отца.
Красив фигурой и с лица.
За ним и Гелла хорошела.
Она частенько альтом пела.
Заслушивался весь народ,
Те, кто стоял у их ворот.
На Фрикса мачеха смотрела.
Его увидев вдруг краснела,
А то порою и бледнела
(Страсть у нее в глазах горела).
Красивый малый был с лица,
Да и фигура хороша!
К себе позвала, как-то раз
И тут, с порога, в поздний час,
В кровать вдруг Фрикса потянула.
Рубашку вмиг с него стянула.
Горячим жаром обдала
И прошептала: «Я твоя!
В любовь хочу с тобой играть…».
«Но, как же так, ведь ты мне мать?»
«Вернее, мачеха тебе,
Любить тебя буду вдвойне…».
Но Фрикс тут Ино оттолкнул.
Лёг на бочок и вмиг уснул.
Озлобилась тут Ино – мать,
Её, ту злобу, не унять.
Всё козни делала двоим.
Чужим лишь детям, не своим.
V
Наследство старшим полагалось.
А Ино для своих старалась.
Лишь для двоих, своих детей
И становилась злей, и злей.
«Как старшим детям отомстить?
Как со свету мне их изжить?
Уж если только им позволить
Они и править тут изволят.
Моих детей вмиг изживут
И в порошок их разотрут.
Позволить это не могу.
Для деток счастья я хочу.
Но для родных детей, своих.
Ни этих, мне совсем чужих».
И ненависть её сжигала.
Как отомстить? – Она не знала.
«Коль если я им отомщу,
Да со Свету двоих сгублю,
То муж, навряд ли, мне простит.
Он выгнать вон меня велит.
Тогда останусь не удел.
Вот и петух уже пропел.
Пора за дело приниматься.
Скорей бы с ними распрощаться.
Я зло им сделаю, но так,
Что не заметит муж никак.
Чужой рукою погублю.
Вину свою на них сложу.
Никто меня не заподозрит.
Да и никто о них не спросит.
Я буду здесь лишь в стороне.
